— Да пошутил я! Задание мне дали! Еду на спортивную базу, там будущие олимпийцы поцапались! Официально я в отпуске.

— Ты меня не обманываешь?

— Вот, — он вынул из кармана конверт. — Отпускные. Да клянусь тебе, что отпускные, а не выходное пособие!

— Поклянись своими детьми! — велела мать.

— Клянусь Ксюшей и Сергеем, что я по-прежнему работаю в органах!

— Что тебе с собой собрать? — деловито спросила она, смахнув слезы.

— Халат и тапочки. Желательно белые. Шучу. Ну, костюм спортивный, наверное. Кроссовки. Надеюсь, там хоть кормят нормально, — он вздохнул. — Я еду завтра утром. А сегодня весь день буду работать. Мне надо подготовиться, чтобы знать, с кем придется иметь дело.

— Я сейчас, Лешенька, — засуетилась мать. — Я мигом…

Конечно, он не удержался и первым делом набрал в поисковой строке «Климова Калерия Константиновна». Интересно, откуда в Управлении знают, какие вкусы у Алексея Алексеевича Леонидова? Почему вдруг генерал решил, что эта женщина должна ему понравиться?

Он минут пять смотрел на фотографию и вынужден был признать, что генерал оказался прав. Климова Алексею понравилась, по крайней мере, на фото. Стильная короткая стрижка, чуть вьющиеся волосы медового оттенка, чувственные полные губы, глаза серо-голубые, близко посаженые, но это ее не портило. И упрямый, выдвинутый вперед подбородок, что говорит о сильном характере.

«Господи! — ахнул он. — Да она на Сашу похожа!»

Внешнее сходство с женой было налицо. Даже завитки на лбу. У Саши тоже кудрявые волосы, правда, вьются они сильнее, чем у Климовой, и намного длиннее.

«Мужчина обречен всю свою жизнь поклоняться одному типу женщин», — грустно подумал Алексей и принялся изучать биографию Калерии Константиновны. Согласно данным на официальном сайте, ей сорок один год. В другой статье значилось сорок два, но, возможно, журналист ошибся. В конце концов, год — это не принципиально. Ей немного за сорок. Стояла у самых истоков отечественного керлинга, настоящая история которого началась в России лишь в девяностых. А ведь могло быть и по-другому, если бы большевики не признали этот вид спорта буржуазным и не высмеяли тех, кто пытался им заниматься. В Советском Союзе умели подвергать остракизму все чуждое простому народу и насквозь буржуазное.

А в начале девяностых, когда старый строй рухнул, появились энтузиасты, которые поставили на новый для россиян вид спорта, керлинг. Игроки пришли на ледовую поляну кто из баскетбола, кто из легкой атлетики, кто из фигурного катания. Климова до того, как заняться керлингом, бегала на средние дистанции. Алексей слегка напрягся, потому что и сам раньше бегал. И тоже, ты подумай! На средние! Ему никогда не давался спринт, не хватало взрывной стартовой скорости, и он не вытягивал марафон, не хватало выносливости.

Алексей посмотрел на Климову повнимательнее. Жаль, что нигде нет ее фотографии в полный рост, приходится только догадываться, какая у нее фигура. Он невольно втянул живот. Чтобы понравиться такой женщине, одного интеллекта мало.

«Да что это я? А вдруг она просто мегера! И голос у нее писклявый».

В керлинге Климова достигла определенных успехов. Возглавляемая ею команда (Калерия была скипом) вышла на международный уровень, и именно с подачи Климовой наши девушки стали наконец завоевывать призовые места. Потому что, покинув большой спорт, Калерия Константиновна подалась в тренеры. В одной из статей упоминалось, что она была замужем, но с мужем разошлась лет пять назад. И всю себя посвятила своим подопечным.

«Этакая мамочка от спорта, — отметил Алексей. — Мама для всех».

В общем, керлинг был для Климовой всем. Она без конца находилась в разъездах, то на соревнованиях, то на сборах, и почти не бывала дома. Типичная жизнь спортивного тренера, работающего со сборной: на чемоданах. «У нее даже собаки нет, — грустно подумал Алексей и почему-то вспомнил приснившегося этой ночью волкодава. — И наверняка никакой личной жизни. Легкая добыча… Уж не собираюсь ли я за ней приударить?» — одернул он себя. Впервые Алексей вдруг понял, что абсолютно свободен. Саша не искала примирения.

— Одумается — сам вернется, — сказала она свекрови, когда та попыталась помирить супругов.

Саша была уверена в своей силе и в слабости мужа. Уверена в том, что такое «добро» никому не нужно. Вечно занят, с дурацким, по ее мнению, чувством юмора, какой-то мент, пусть и майор. Взяток не берет, оно и понятно: не в ГИБДД работает. Все разговоры только о трупах и о том, какой он, Леонидов, умный, и какие все остальные дураки. Меж тем о семье этот умница необыкновенный позаботиться не может, вечно его надо обо всем просить, по десять раз напоминать. Даже о контрацепции он подумать не в состоянии, с удивлением недавно узнал, что жена принимает противозачаточные таблетки.

— А я думал, мы уже старые…

Сейчас и он наконец понял, что далеко еще не старый. Потому что регулярного секса, или, как говорят, половых отношений, у него теперь нет, а к случайным связям он пока не готов. Первый приснившийся ему эротический сон Леонидов воспринял с досадой. После второго задумался, а после третьего задумался крепко. От Саши он ушел в начале осени, а сейчас уже зима! Три месяца без жены, это вам… А тут еще и собака огромная приснилась! В репьях! И, скажите на милость, даже не лает!

«А Климова хороша…»

Он заставил себя переключиться с главного тренера на членов ее команды. И тут же наткнулся на фотографию Алины Лукашовой. У него челюсть упала: черт возьми! Вот это красотка! Даже обидно, что такая женщина лежит в коме и за ее жизнь всерьез опасаются врачи!

Он с энтузиазмом щелкал мышкой, открывая во весь экран все новые и новые фотографии Алины. А их было много. Алина на льду, Алина в тренажерном зале, Алина в бикини…

— Докатился! — раздался за спиной мамин голос. — Вот что значит жить без жены! Ты уже лазаешь по порносайтам!

— Мама, я работаю!

— Да вижу я, как ты работаешь. На, — сердито сказала она, грохнув на стол тарелку. — Я тебе поесть принесла. Хотя… иди-ка ты, Лешка, на кухню.

— Ма! Это спортсменка! На нее покушались!

— Ой, не ври! Какая же это спортсменка? Она вон, почти голая!

— Это делается в рамках продвижения малопопулярного пока в России вида спорта в массы.

— Сиськи голые показывают в рамках продвижения? — ехидно спросила мать.

— Мама! Ты же культурная женщина! А говоришь «сиськи»!

— Я-то культурная… А вот эта твоя девка… Небось ухажер ее и грохнул. С другим мужиком не поделил.

— На льду в тот день были одни только женщины, — вздохнул Алексей.

И, щелкнув мышкой, закрыл фото Алины. Остальные девчонки были далеко не красавицы. И сведения о них весьма скудные. Год рождения, спортивное звание, даты громких побед, если таковые имелись, место учебы и ничего о личной жизни. Ноль. Даже у Алины. А ведь были же у красотки громкие романы! Ей уже двадцать семь!