Когда-то давно мама мне рассказывала про то, как летают птицы. Они просто машут крыльями. Но самолеты крыльями не машут. Так почему же они удерживаются в воздухе? Я готов снова и снова смотреть на них. Но тут меня за руку берет папа, и мы идем внутрь стеклянного здания.

Я люблю, когда меня ведут за руку. Очень. Можно смотреть по сторонам и не бояться, что потеряешься. Мне всегда интересно, что происходит вокруг. Особенно в новых местах.

Здесь много-много людей. Шумно. Все ходят с огромными тележками. Почти как в магазине. Только вместо пакетов у них чемоданы. И почему-то они их отдают тетенькам на кассах, а сами куда-то уходят. Наверное, здесь так принято. Может, это очередной обряд. Видимо, он очень серьезный; даже мама проходит через него. Но сначала она долго-долго смотрит на большой синий экран. Потом молча смотрит то на меня, то на папу, то на Сережу. Она хочет что-то сказать. Я чувствую это! Но мама просто молчит. Потом она обнимает папу, целует нас с Сережей. Она улыбается, но как-то не по-настоящему.

– Я скоро вернусь! Не скучайте без меня. – Мне кажется, что она вот-вот расплачется.

– Мы ждем тебя, Юля, – как-то смущенно говорит папа.

– Возвращайся, – машет Сережа.

Мама разворачивается и идет к кассам. Она отдает чемодан, получает какую-то бумажку и идет по лестнице куда-то наверх. Мы еще долго стоим перед зданием. Теперь уже трое: я, папа, Сережа – мы провожаем взглядами каждый самолет, который поднимается в воздух. Только теперь я понимаю, почему все так растеряны. Они знают, что маме придется лететь внутри самолета. Того самого, который неизвестно как будет висеть в воздухе. Мне тоже становится страшно. Не за себя. Нет. За себя мне не страшно. Ничуть. Я поеду домой в машине, которую держит дорога. За маму. Вдруг там, наверху, что-то испортится? Вдруг порвется эта невидимая ниточка, которая не дает самолету упасть вниз?

Мы живем втроем. Папа, Сережа и я. Сережа ходит радостный. Он сдал сессию. Наверное, это что-то очень серьезное, раз он так доволен. Теперь у него каникулы, и он может уделить внимание мне. Здорово. Я тоже когда-нибудь сдам сессию. Я тоже буду довольным и обязательно буду играть с Сережей. А еще у меня будут каникулы! Я не знаю, что это такое, но мне нравится слово. А еще нравится то, что у Сережи теперь больше свободного времени. Он чаще встречается с Олей. Они будут больше играть со мной. Наверное, сессия это здорово. Только как понять, что пришла пора? И как узнать, что ты ее сдал? Вдруг я пропущу это время? Меня мучат эти вопросы. Я боюсь, что про меня забудут и не предупредят. А сам я ни за что не увижу.

– Сережа, а когда я буду сдавать сессию? – спрашиваю я у брата.

– Костя, не мешай, я занят! – Сережа не хочет открывать мне эту тайну. Он занят. Он ведет по экрану компьютера машину. Нет, не такую, как у папы. Не настоящую. Но все равно ему страшно интересно.

Эта машина на экране – очередная загадка для меня. Я все никак не пойму, где же она сама. Монитор узкий. Не толще книжки. Куда там спрятаться машине?

Когда-то такой же загадкой для меня было все, что происходит в телевизоре. Как в него помещаются дяди и тети, дома, машины, целые города? Он же такой крохотный! Я помню, как меня съедало любопытство. Я помню, как мама однажды рассказала мне, что все, что я вижу, – ненастоящее. Это просто много-много картинок, которые быстро-быстро сменяют друг друга. Как фотографии. Можно много-много раз просмотреть один и тот же фильм, но ничего в нем не изменится. Все будет точь-в-точь как и в первый раз.

Но почему на компьютере всегда какие-то разные картинки? И почему они подчиняются Сереже? Он не хочет мне отвечать. Он слишком занят. Я просто сажусь рядом с ним и начинаю смотреть. Вдруг я смогу все понять сам? Сережа играл недолго. Наверное, он просто увидел, что я сижу рядом.

– Хочешь попробовать? – кивнул он мне.

– Конечно! – я не верил этому чуду. Сережа почти никогда не управляет машинками. Почти всегда он сидит и быстро-быстро щелкает по клавиатуре. Он что-то пишет. Или читает. Каждый день.

Я быстро сажусь за компьютер.

– Смотри, Костя, – начинает объяснять мне Сережа, – вот этими клавишами ты управляешь машиной: поворот влево, вправо, вперед, остановиться. Все. Тебе надо обогнать всех. Стартуем! – он нажал какую-то кнопку, и машина ожила.

Сначала у меня получалось плохо. Машина никак не хотела слушаться. Почему-то она так и норовила соскочить с дороги. Но почему? Сережу она слушалась. Меня нет. Потом я научился правильно нажимать на кнопки. Это оказалось так просто! Вот у меня даже получилось кого-то обогнать. Потом еще. Я забыл про все на свете. Я рулил настоящей машиной! Я даже не заметил, как пришла Оля.

Я очень люблю, когда она приходит! Каждый раз это означает, что мы куда-то пойдем. Мы будем играть, смотреть разные картинки на стенках или просто ходить по улицам. А люблю ходить по улицам. Особенно с Олей. Она знает столько интересных мест! А еще она такая веселая! Она всегда улыбается и часто смеется. Она любит гулять со мной. Сережа нет. Сережа любит что-то писать на мониторе. Или управлять машинками. Когда он остается со мной, он часто просто выводит меня на балкон. Но я не хочу туда, я хочу на площадку. Но почему-то Сережа не понимает этого. Он всегда занят. Оля – никогда. У нее всегда есть время погулять. Как сейчас. Она так похожа на маму!

Сегодня она снова придумала что-то интересное. У нее на плече какая-то странная штуковина. Круглая с одной стороны и вытянутая с другой. Как сковородка, только в чехле. Мне ужасно любопытно узнать, что же это такое. Я подхожу к Оле и осматриваю эти странные штуки.

– Тебе интересно, что это такое? – смотрит на меня Оля. – Это – бадминтонные ракетки. Ими играют в бадминтон. Тебе тоже дадим попробовать, – улыбается мне Оля.

– Еще немного, и я начну тебя ревновать, – недовольно говорит Сережа.

– Сергей Борисович, иногда вы просто становитесь невыносимым. Вам жаль для брата времени? Или боитесь, что я с ним уйду от вас?

Сережа как-то фыркает в ответ.

Мы снова в лифте. Я опять испуганно оглядываюсь. Я не люблю это место. Я жду, когда же откроется дверь. Я хочу выйти отсюда. Оля видит, что я боюсь. Но она не понимает чего.

– Костя, неужели ты такой трусишка? Ты почему боишься лифта? Он же совсем не страшный.

Она не понимает. И никто не понимает меня. Даже мама. Хотя она чувствует больше всех остальных.

Солнечный денек! Обожаю такие. Особенно когда тепло и можно ходить в футболке. Обычно я сразу же бегу в песочницу. Но не сегодня. Мне ужасно любопытно, что такое бадминтон. Я смотрю на Олю с Сережей. Они достают из чехла по ракетке. Потом встают по разные стороны сетки. Они начинают перебрасывать друг другу маленькую белую штучку. Я смотрю за ними. Им хорошо. Они смеются. Я так редко вижу смеющегося Сережу. Я понимаю, что нужно, чтобы развеселить маму. Не лото. Нет! Даже не хоккей! Две бадминтонные ракетки и эта белая штучка, которая так здорово летает туда-сюда. Тогда она снова станет беззаботной и радостной!