– Да то, что я вчера объяснял ему, как добраться до этих домиков, он сказал, что все понял, и вытер об нее руки.

– То есть… – Марго развернулась к Ричарду и даже схватила за руку, которой тот переключал скорость, – ты видел адрес? И ты молчишь и катаешь меня, как… Зачем ты морочишь мне голову?!!

– Полегче, полегче! Мы можем врезаться вон в ту фуру. Ну а катаю я тебя по трем причинам. Потому, что поворот был неясно написан с самого начала. И сколько бы Мик ни вытирал руки об салфетку, мы все равно не узнаем, что за номер шоссе был там. Еще – потому что мне нужно знать, в каком состоянии дорога и много ли ждать посетителей. А третья и самая главная причина – потому что ты мне… потому что мне просто приятно прокатиться с красивой девушкой. Очень красивой. Я даже…

– Давай ограничимся первой причиной.

Марго вспомнила, что действительно в начале записи помада, наверное, сломалась, и первые цифры были несколько раз обведены, потом зачеркнуты, потом написаны снова, но так неразборчиво, что она приняла их просто за пятно… В любом случае теперь – поздно гадать.

– Ты представляешь, – примирительным голосом сказал Рич, стаскивая шапочку, – ты представляешь, сколько домов в округе с похожим адресом?

– Но ты же видел номер!

– Видел. Но я не ставил себе цели запомнить именно его. Мы говорили только о шоссе.

– О господи! – Марго резко откинулась назад. – Как мне надоели эти пьяные выходки!

Они начинали выезжать на главную дорогу, когда Рич внезапно остановил машину.

– Марго.

– Что случилось?!

– Да ты не бойся! Я – не маньяк.

– А чего нас бояться-то, – пробормотала она машинально. Таков был ее обычный ответ на стандартную мужскую шутку.

Рич стал нарочито серьезным и взял ее за руку.

– Марго, понимаешь… Я сам не знаю, чего сейчас хочу.

– Вообще – это бросается в глаза.

– Правда?

– Угу.

– Прежде чем мы вернемся в отель, скажи. Я… мы завтра поедем на следующее шоссе?

– Сколько их до Аляски-то? У нас, Ричард, еще уйма попыток!

– Я серьезно. Мне почему-то кажется, что нельзя просто так встретиться и разойтись.

– И мы будем до следующего Рождества кататься туда-сюда, чтобы не просто так встретиться и разойтись.

– Извини. Я сам не знаю, что болтаю. Но ты правда очень красивая. А я, как всякий эстет, испытываю слабость к гармоничным формам. Тебе никто не говорил, что ты похожа на одну актрису… Она мексиканка…

– Сальма Хайек. Мне с седьмого класса только об этом и твердят. И каждый мнит себя первооткрывателем сходства.

– Значит, я не первый заметил. А у тебя в роду что – тоже были мексиканцы?

Марго усмехнулась.

– Я родилась в Аризоне, там рядом Мексика. Наверное – были.

– А я на кого похож?

Марго еще раз хихикнула, потому что ответное сравнение уже несколько минут вертелось у нее в голове:

– На Бандераса! Хвостиком. И еще тем, что они с Сальмой вместе играли в фильме! – И она засмеялась, видя его смущение. – Неужели тебе никто об этом не говорил?

– Нет. Ты – первая.

– Ну и правильно. Потому что я пошутила. Но хвостики у вас действительно одинаковые.

Рич сжал ее руку. Пальцы были ледяные.

– Полегче, полегче! – повторила она его слова. – Я дорого заплатила за то, что Денни вчера просто подержал меня за руку.

– Но Мика же нет! И мы можем делать все, что захотим.

Брови у Марго саркастически поползли вверх. Она смотрела исподлобья и чуть улыбалась.

– У-у-ух! Ты меня восхищаешь, честное слово! Еще ни одна девушка не умела одним только взглядом удержать меня от поцелуя.

– А кого ты здесь собрался целовать? – Она оглянулась на заднее сиденье.

– Тебя, конечно.

– А! Вон оно что! Рич, мне кажется, рановато.

– Ну да. Отложим это на завтра. Поскольку оно все равно неизбежно…

– Завтра?

– Нет, поцелуй.

– Хм. Ну вчера на ночь – уже был.

– Тем более! Чего нам стесняться-то! – Рич поднял ее руку и неожиданно приложился губами к ладони.

Марго недолго терпела, потом с шумным выдохом отняла ладонь и резко бросила:

– Едем! И хватит… приставать ко мне!

– Но, по-моему, тебе очень понравилось.

– Еще бы! Не надо так на меня смотреть. Поехали!

Всю дорогу они молчали, в отель прибыли уже затемно, Сэм встречал их радостной улыбкой.

– Сейчас будем елку наряжать. Я попросил горничных, но они сделали из нее такой ужас, что пришлось все снять.

– А где они? – спросил озадаченно Рич.

– Марта как всегда на кухне, а эти две свистушки сказали, что у них завтра Рождество и сегодняшнюю ночь они будут дома.

– А уборку в номерах я буду делать?

– Черт! Завтра же Рождество! Черт! Куда же мне поехать! – Марго в сердцах не заметила, что повторяет манеру Мика чертыхаться через каждое слово.

– А зачем вам ехать? – просто спросил Сэм. – У нас тут будет весело. Рич, ты остаешься?

– Ты останешься, Марго?

– А я-то здесь при чем?

– Если ты останешься в отеле, то и я никуда не поеду. Ну, чтобы народу было побольше.

Она грустно переводила взгляд с одного на другого. Сэм и Рич стояли напротив нее с широкими улыбками на лице, немного театральными, как будто их вывели на сцену прочитать рождественский стишок.

– Ладно, уговорили. Все равно до мамы далеко, а больше Рождество мне негде встречать.

– А как же… Впрочем, это не мое дело. Что будем на ужин? – Рич с явным облегчением принялся скакать вдоль барной стойки. – Вино, коньяк, виски, скотч, текила, ром?

– Остановись, Рич. Мне – жареную форель с острым соусом, салат из мидий и зеленый чай.

– А потом?

– А потом – спать.

– Да-а, – Рич отступил два шага назад, измеряя ее шутливо-презрительным взглядом. – Теперь я понимаю, почему Мик так пьет.

– И почему же, доктор?

– От отчаяния. И чтобы уравновесить твой трезвый и разумный взгляд на жизнь.

– Знал бы ты, какой он у меня нетрезвый и неразумный.

– Надеюсь скоро узнать. Ведь завтрашний день мы проведем вместе?

– И ночь тоже! – вдруг вклинился Сэм. – То есть… я хотел сказать, что на завтрашний вечер передали опять штормовое предупреждение. Хорошо, что посетителей нет. Вы уже не в счет. Вы – уже наша… – Он улыбался бесхитростной негритянской улыбкой.