Он печально улыбнулся:

— Права, и я очень ей признателен.

— Если вы настаиваете на том, чтобы я осталась здесь на несколько дней, я хочу быть вам полезной. Я буду готовить.

— Сюзанна, вы и так много делаете для нас с Флинном. — Он сдвинул брови, не переставая улыбаться. Это необычное сочетание взволновало ее. — Кухня внизу с левой стороны. Увидимся в десять.

Она наблюдала за тем, как его высокая фигура удаляется от нее. Его широкие плечи были напряжены. Мэттью, должно быть, тяжело в одиночку заботиться о Флинне, когда он все еще горюет о своей жене. Если бы только она могла…

Не позволив себе закончить эту опасную мысль, она прошла в ванную, умылась и переоделась. Мэттью и Флинн не являются частью ее жизни. Она скоро уедет.

Собрав волосы в узел, она закрепила его на затылке и, спустившись в кухню, обнаружила там Мэттью. Без галстука и с закатанными до локтей рукавами рубашки, он стоял у плиты и что-то помешивал в кастрюле. Она обнаружила, что не может отвести взгляд от его мускулистых рук, покрытых темными волосками.

— Надеюсь, вы любите фасоль в соусе чили, — сказал он, подняв на нее глаза. — Я разогреваю одно из фирменных блюд Памелы.

— Я обожаю фасоль в соусе чили, — ответила Сюзанна, придвинувшись ближе к плите. — Пахнет аппетитно. Я могу чем-нибудь вам помочь?

Мэттью передал ей прихватку в виде рукавицы:

— Кукурузный хлеб уже разогрелся. Его пора вытаскивать из духовки.

— Я всерьез предлагаю вам свою помощь, — ответила Сюзанна, вынимая поднос из духовки и ставя его на мраморную кухонную стойку. — Я буду чувствовать себя здесь неловко, если вы не позволите мне ничего делать. У меня недельный отпуск. Я буду навещать Флинна, но в остальное время буду сходить с ума от безделья.

— Мне бы не хотелось стать причиной чьего-либо умопомешательства, — ответил он, подняв темную бровь. — Вы можете готовить, если хотите. Я оставлю вам ключи от «кадиллака» Грейс и кредитную карточку. В холодильнике достаточно продуктов, но, возможно, вам понадобятся какие-нибудь ингредиенты. — Взяв миску, он положил туда фасоль и протянул ее Сюзанне. — Машина вам понадобится, чтобы добираться до больницы. — Взяв вторую миску, он наполнил ее фасолью и указал Сюзанне на стол в другом конце кухни. — Вы не против, если мы поужинаем здесь?

— Нет. Я люблю есть в непринужденной обстановке, — ответила она, садясь на деревянный стул. Попробовав фасоль, она вздохнула: — Думаю, после сборов и перелета любая домашняя пища показалась бы мне божественной, но эта фасоль на самом деле очень хороша.

— Мы с братом и сестрами выросли на стряпне Памелы. — Он задумчиво посмотрел на хлеб у себя в руках. — Это напоминает мне о родительском доме.

Они ели молча. Поразмыслив над событиями уходящего дня, Сюзанна произнесла:

— Могу я вас кое о чем спросить?

Мэттью поднял глаза и осторожно посмотрел на нее:

— Конечно.

— Почему все поют Флинну песни Элвиса?

На лбу у него залегла складка, и он уставился в свою миску:

— Грейс была большой поклонницей его творчества. Она пела Флинну его песни вместо колыбельных.

— И он сейчас их просит?

— Да.

В одном коротком слове было столько боли, что у Сюзанны защемило сердце. Убрав за ухо прядь волос, она изобразила на лице озорную улыбку:

— Я слышала, что не все поют их так, как надо.

Мэттью снова посмотрел на нее. В его зеленых глазах читалось замешательство.

— Что вы имеете в виду?

— Флинн пожаловался мне, что тетя Лили поет песни Элвиса слишком быстро и танцует под них.

Уголки его рта дрогнули в улыбке.

— Это очень похоже на Лили.

«А папа поет их грустно», — вспомнила она слова Флинна.

Разумеется, Мэттью поет их грустно, потому что они напоминают ему о любимой жене, которой больше нет рядом с ним. Удивительно, как он вообще может их петь. Не зная, что еще сказать, она отправила в рот еще немного фасоли.

— Сюзанна, я бы хотел кое о чем вас попросить, но… — произнес он с неохотой.

— Просите о чем угодно. Я постараюсь это сделать.

Именно для этого она и приехала. Чтобы помочь.

— Вам не придется ничего делать. — Он аккуратно положил вилку и соединил пальцы под подбородком. — Вы скоро вернетесь домой.

Он помедлил, поэтому она, чтобы заполнить паузу, сказала:

— Да.

— Когда я сегодня вечером вернулся в палату и увидел, как Флинн спит, прижавшись к вам… — Он съел немного фасоли, дав себе время собраться с мыслями. — Флинн обычно не так открыт с незнакомыми людьми, но по какой-то причине к вам он проникся симпатией, и если вы проведете с ним больше времени…

— Вас беспокоит, что, когда я уеду, он будет страдать, — перебила его Сюзанна, которую волновало то же самое.

— В общем, да. — Он взял ложку и помешал фасоль в своей миске, прежде чем снова встретиться с ней взглядом. — Я знаю, что не смогу ограждать его от любого разочарования, но буду делать все для того, чтобы его защитить.

Если бы только у каждого ребенка был такой заботливый и внимательный отец, как Мэттью. Любовь к сыну видна в каждом его поступке.

— Обещаю, что впредь буду с ним осторожной, — сказала Сюзанна. — Я тоже не хочу, чтобы он страдал.

— Я знаю. — В его тоне слышалась уверенность, несмотря на то что до сегодняшнего дня они виделись всего один раз.

— Правда? — спросила она, не удержавшись.

— Я увидел это в ваших глазах, когда вы с ним общались. Он вам небезразличен.

Сюзанна расправила юбку на коленях, собираясь с мыслями. Мэттью заслуживает знать, как она относится к его сыну.

Она подняла голову и встретилась с ним взглядом:

— Передавая вам с Грейс Флинна, я была искренне рада, что смогла вам помочь. Грейс так мечтала стать матерью, и я знала, что из вас обоих получатся прекрасные родители. Да, Флинн мне по-прежнему дорог. Я желаю для него лучшего, поэтому не позволю ему ко мне привязаться и страдать из-за моего отъезда.

Черты Мэттью немного расслабились. Он кивнул и продолжил есть. Через некоторое время молчание стало невыносимым, и Сюзанна решила сменить тему:

— У вас есть аллергия еще на что-то, кроме пенициллина?

Мэттью поднял бровь, и она поняла, что ее вопрос сбил его с толку.

— Я завтра поеду за продуктами, поэтому мне нужно знать, нет ли у вас аллергии на какую-либо еду. Например, на морепродукты или арахис, — пояснила она.

— Я не люблю оливки и майоран, но аллергия у меня только на пенициллин.

— Должно быть, вы чувствуете себя ужасно, зная, что из-за нее не можете стать донором для Флинна, — произнесла она и пожалела об этом, когда увидела боль в его глазах.