— Надо быть полными идиотами, чтобы попытаться освободить пленных с так тщательно охраняемой базы, — Дивьез раздраженно смахнул пепел, упавший с его сигары на отутюженные шорты. — И еще большими тупицами, чтобы этого бояться!

— Совсем не обязательно открыто нападать на базу, есть много других способов, — Суарес поправил тонкие щегольские усики. — К тому же, если вспомнить 11 сентября, террористам удалось пробить все хваленые заслоны на пути к Нью-Йорку. А ведь там — лучшие силы береговой охраны, ПВО…

— Ну ладно. Тебе виднее, — добродушно ухмыльнулся генерал. — Ты же у нас специалист по такого рода делам. Не зря тебя русские учили.

Оператор натянуто улыбнулся генералу. Он не очень любил вспоминать свое прошлое, а особенно учебу в ВИЗРУ в Минске. Он тогда был слишком молод и неопытен, и жизнь в лице ревнивых курсантов неоднократно и жестоко била его за ошибки, преимущественно за общение с белорусскими девушками. Высокий симпатичный парень с бронзовым оттенком кожи и живыми страстными глазами, он пользовался успехом у прекрасной половины человечества. И, в общем-то, отвечал им взаимностью, несмотря на регулярные потасовки, обычно заканчивающиеся не в его пользу. Может быть, именно этот факт и заставил его заняться тренировкой тела и духа, в чем он достиг значительных успехов. Помогло это и впоследствии, во время его пребывания в спецшколе, но это совсем другая история… «Хотя девчонки стоили того!» — усмехнулся он нахлынувшим воспоминаниям. Он ни о чем не жалел. Учеба в Советском Союзе имела и свои плюсы: безупречное знание русского языка, отличное военное образование, возможность карьерного роста по возвращении на Кубу.

— Кстати, о ПВО, — прервал его размышления генерал. — Русские уже погрузили свои побрякушки?

— Если вы имеете в виду зенитно-ракетный комплекс, прикрывавший их станцию слежения, то — да. Они будут готовы к отплытию через день, максимум — два.

— За двадцать пять лет более тридцати тысяч наших ребят погибли в джунглях Анголы и Мозамбика, устраивая в Африке социализм по русскому образцу, — лицо генерала недовольно скривилось. — И все во исполнение союзнических обязательств… А теперь русские нас кидают. Где справедливость, я спрашиваю?

— Суки! — Рамиро ругался исключительно по-русски, еще один плюс обучения в Минске. — И зачем им эта СЭС? Все равно на металлолом спишут. Или генералы разворуют. Ведь всем ясно, что дешевле оставить ее нам, чем везти за тридевять земель!

— Штатам продались, — резюмировал генерал. Он загасил сигару и бросил окурок в пепельницу. — Я вот все думаю, а если их сухогруз будет выводить в территориальные воды наш лоцман? Коралловые рифы, отмели, изменчивое течение…

— У вас созрел какой-то план? — оживился Суарес, и глаза его забегали быстрее, чем обычно. — Еще продолжается процесс согласования этого вопроса, и, если нужно, мы можем настоять на том, чтобы русское судно выводил в нейтральные воды наш человек. После всех бюрократических проволочек, которые по нашей просьбе учиняет им МИД, русские должны согласиться на это.

— Если бы сухогруз напоролся на коралловый риф или сел на мель, да даже затонул на небольшой глубине… — Дивьез помедлил немного и задумчиво потер рукой подбородок. — По Морскому кодексу русские не имеют права вести подъемно-спасательные работы в наших территориальных водах. Повыступают и махнут рукой. А мы, когда все уляжется… Как ты считаешь, морская вода сильно повредит станцию и ракеты?

— Насколько мне известно, русские упаковали аппаратуру станции слежения в герметичные контейнеры. Поэтому все зависит от глубины и времени нахождения под водой. Коррозии могут подвергнуться только крупные металлические части, — задумавшись, оператор смотрел куда-то в угол комнаты, словно читая с невидимого экрана. — Восстановить их, по-моему, будет несложно. Надо поговорить с инженерами. Хуже с ракетными установками…

— Они не взорвутся?

— Дело в том, что сами ракеты будут перевозиться, скорее всего, в пеналах. Возможно, им ничего и не будет, но гарантировать это сложно, — Рамиро встал из-за стола и прошелся по кабинету, скрестив руки на груди. — Транспортная упаковка не рассчитана на подобные условия.

— Наплевать! — резко перебил его генерал и схватился обеими руками за край стола. Его голос налился громовыми раскатами. Такое с ним случалось редко и говорило о крайней степени недовольства и гнева. — Даже если мы не сумеем заполучить ни ракеты, ни станцию — русские тоже ничего не получат! Они в любом случае должны оказаться в дураках! Это будет справедливое наказание за их предательство и жадность!

Оператор привычно вытянулся в струнку, уловив грозные интонации начальника. В таком состоянии генерал был способен, как говорили его сокурсники по училищу, рубануть саблей. И попадать под горячую руку совсем не стоило. Дождавшись, пока иссякнет поток ругательств в адрес коварных русских, он ловко ввернул:

— К тому же, кроме станции, на сухогрузе будет много чего другого — они ведь вывозят остатки своей базы. И если наш лоцман будет предан делу революции и Фиделю, им будет очень досадно все это терять.

Выпустив пар, Дивьез откинулся на спинку кресла. Его голос зазвучал устало:

— Вот-вот.

— А свалить все можно на гринго. Мол, враги разрядки, коварные империалисты, морская блокада Острова свободы, — Рамиро Суарес умело воспользовался возникшей паузой. — Еще и дипломатическую ноту предъявим!

— Сухогруз у них старый… Может затонуть где угодно. Хоть в Гаванском заливе, — генерал, все еще хмуро поводя бровями, тяжело поднялся с места. — Но надо подобрать более удобное место и обстоятельства. Организуй это.

Грузно ступая, он дошел до стоявшего рядом со столом сейфа и загремел ключами. Со стороны каждая попытка генерала воспользоваться своим сейфом казалась подвигом, но он никому не доверял этого занятия. Повозившись с замком, Дивьез извлек папку и вернулся в свое любимое кресло. На его стол веером легли несколько фотографий. Уже знакомые лица смотрели на подошедшего к столу Суареса со снимков: морской пехотинец капитан-лейтенант Сазапов, капитан российского сухогруза Мишин и военно-морской атташе Збруйков.

— Надо заняться этими… — генерал ткнул толстым пальцем в фото и жестом показал оператору, что он может идти и заниматься решением поставленных задач. — Но — аккуратно!

Суарес задержался, рассматривая фото. Прикинув что-то в уме, обратился к своему начальнику:

— Если позволите, заправляет всеми делами русских по этому вопросу вот этот, — его палец уперся в изображение атташе. — Основное внимание уделим ему. Остальные почти все время крутятся возле своего сухогруза, их трудно достать. Да они ничего и не решают.

— Не приставай ко мне с такими пустяками, Рамиро! Ты и сам прекрасно знаешь, что и как нужно делать.

— Они ждут какого-то специалиста из России, — оператор был настойчив. В его работе не было мелочей, и недопонимания он тоже старался не допускать. — Пока тот не появится — не отплывут.

Дивьез кивнул. На секунду задумался. Тон последовавшего затем распоряжения был предельно жестким: