— Камальев улыбнулся и двумя глотками допил вермут. — Думаю, вам не помешает психологическая реабилитация. Как вы думаете?

— Не знаю, сэр. Возможно.

— Хорошо. Плохо, когда человек считает себя совершенно здоровым, — Камальев немного помолчал. — Вы многое пережили, в том числе не одну операцию. Это сильно влияет на личность. А мы хотим быть уверены, что вы не сорвётесь.

— Конечно, сэр. Я понимаю.

— Думаю, вам будет проще общаться с тем, кого вы знаете. Например, с мэтром Косовски. Вы его ещё помните?

— Конечно, сэр. Он был нашим наставником. Правда, недолго.

— Да, — Камальев снова сел за стол. — Он, кстати, на борту «Крыльев Гора». Правда, случайно. Мы ведь не знали, когда отправлялись на Антиземлю, что Джон Сеймор и Максимилиан Агранов — одно лицо. Всё выяснилось, только когда мы просмотрели ваш накопитель.

— Полковник, а что вы собирались со мной делать, когда нашли?

Камальев молча пожал плечами.

— Подвергнуть допросу?

— После вашего выздоровления — вероятно. Почему вы спрашиваете? На вас подействовала сцена, которую вы увидели в коридоре?

— Не знаю, сэр. Просто пришло в голову.

— Это обычная практика, капитан. Не думайте об этом. Громов не почувствует боли, мы не садисты. Никто не станет его пытать, если вас это беспокоит. Процедура, которой его подвергнут — простое сканирование памяти.

— Говорят, после него не все остаются вменяемыми, — заметил Макс.

— А от него этого и не требуется, — холодно ответил Камальев. — Он враг.

— Да, сэр, я знаю.

— Вот и хорошо. Завтра вы отправитесь в Центральный штаб Чрезвычайного Отдела. Думаю, уже будете в состоянии. А сегодня с вами поработает мэтр Косовски. Через час он зайдёт к вам в палату. К сожалению, у нас мало времени, так что всё придётся делать в сжатые сроки.

— Я понимаю, сэр.

Камальев подошёл к Максу и подал ему руку.

— Давайте я помогу вам дойти до палаты. Вам надо немного отдохнуть.

— Спасибо, сэр.

— Не стоит, капитан.

Выйдя из кабинета, они отправились назад по коридору. Проходя мимо палаты, где допрашивали Александра Громова, Макс увидел, что она пуста. Человек в белом халате разбирал оборудование. Макс отвернулся и больше не смотрел по сторонам. Он думал о том, что его снова используют как материал, лепят из него то, что необходимо для достижения определённой цели. А Джул опять служит разменной монетой. Только республиканцы грозились её убить, а федералы обещают сохранить и уберечь от опасности. Но суть остаётся прежней: в глазах власть имущих ни он, ни она — не люди, а материал, возможно, расходный. Макс взглянул на шагавшего рядом Камальева. Доведётся ли ему надеть чёрный мундир ЧО или его назначение в Чрезвычайный Отдел станет таким же миражом, как пост командующего десантом, который обещал ему некогда Седов? Что Республика, что Федерация были щедры на обещания, но не торопились их выполнять. Они хотели, чтобы Макс работал в кредит. А для того, чтобы получить по счетам, ещё нужно было выжить.

— Увидимся, — сказал Камальев, останавливаясь перед дверью палаты Макса. — А сейчас поспите.

— Хорошо, сэр.

Полковник хлопнул Макса по плечу и пошёл прочь. Вся его фигура выражала уверенность в себе и своей правоте. «Наверное, таких много на Венере», — подумал Макс.

Он вошёл в палату, лёг в кровать и с наслаждением потянулся. Прогулка немного утомила его, и он был удивлён, когда Камальев сказал, что завтра его отправят в Центр. Пожалуй, действительно стоит вздремнуть. Макс набрал на прикроватном терминале опцию погружения в сон, выставив время полтора часа и режим «без сновидений» — хотелось просто отключиться и ни о чём не думать.

Глава 7

Мэтр Косовски пришёл ровно в половине четвёртого. Он был одет так же, как и тогда, когда Макс видел его в последний раз: однобортный чёрный костюм, ничего лишнего, никаких украшений. Совершенно безликий человек, которого не заметишь в толпе.

Духовный отец улыбнулся, увидев, что Макс не спит, и быстро подошёл к кровати.

— Добрый день, капитан Агранов! — проговорил он, протягивая руку. — Тебя ведь можно поздравить с повышением, сынок?

Макс встал и ответил на рукопожатие.

— Садись, — Косовски положил ему руку на плечо, заставив опуститься на кровать, а себе придвинул стул. — Ты помнишь меня?

— Конечно, мэтр.

— Полковник Камальев сказал, что тебе нужна помощь, — духовный отец внимательно смотрел Максу в глаза. — Это так?

— Я не знаю, мэтр. Думаю, ему виднее.

— Мне бы хотелось посмотреть тебя. Ты согласен?

— Как скажете, — Максу совсем не улыбалось пускать в своё сознание кого бы то ни было, но он знал, что отказ повлечёт уговоры и проволочки с заданием, а ему хотелось избавиться от формальностей как можно быстрее и заняться настоящим делом.

— Но ты не хочешь, сын мой, — заметил Косовски.

— Это не самый приятный процесс, — ответил Макс.

— Не сопротивляйся мне, тогда всё пройдёт легко.

— Я знаю, мэтр.

— Тогда начнём?

— Хорошо.

— Ты помнишь порядок?

Макс кивнул. Сейчас ему казалось, что то, о чём говорил Косовски, происходило вчера. Воспоминания были свежи, как только что испечённый торт.

— Закрой глаза и введи себя в транс первой степени. Освободи сознание, впусти меня. Я не причиню тебе вреда.

Всё те же слова, тот же ритуал. Но Макс не был тем наивным парнем, который впервые встретился с духовным отцом. Теперь ему было ещё труднее поверить кому бы то ни было.

Макс начал делать положенные дыхательные упражнения, но понял, что ему это не нужно: отец Эбнер научил его вводить себя в транс быстро и легко. Голос мэтра Косовски становился всё тише, отдаляясь. Он проникал в подсознание, стремясь слиться с мыслями Макса. Но он не имел той власти, какой обладал раньше. Макс неожиданно понял, что может контролировать себя и ограничивать доступ духовного отца в своё подсознание. Это открытие вызвало у него ликование, которое он едва сумел подавить. Макс не знал, заметил ли его Косовски. Он чувствовал, как экстрасенс рыскает по его подсознанию, разыскивая скрытое. Раньше он постарался бы отключить защитные барьеры, чтобы впустить духовного отца и позволить ему исследовать себя, но теперь Макс следил за действиями Косовски словно со стороны. Он вдруг понял, что может превзойти мэтра. Получалось, что экстрасенсы Федерации уступают