- Хорошо. Я весь в ожидании.

- Правда или поступок?

Вечерский опять выбрал правду, и Бессмертный тут же спросил:

- Вы с Морган были любовниками?

Бывший ученый вздрогнул, потому что и сам не знал настоящего ответа.

...Через неделю Вечерский с головой ушел в работу, и потому, когда Саманта объявилась в его лаборатории и потащила с собой в темную комнату, решил, что ему сейчас покажут результаты особенно важного белкового фореза. Вместо этого, когда свет в комнате погас и под потолком загорелась красная лампочка, женщина распахнула халат, а за ним и легкую блузку - бюстгальтера под блузкой не оказалось - и положила руки Вечерского себе на грудь. Алекс все еще пытался понять, что происходит, когда в подсвеченной красным темноте ладонь Саманты скользнула вниз и расстегнула молнию у него на брюках. Прохладные пальцы легли на его член, обхватили, сжали, и голос Саманты - твердый, суховатый голос - произнес:

- У меня обнаружили ранний Альцгеймер. Прионной природы, значит, неизлечимый. Через два года я превращусь в слабоумную хихикающую развалину. Carpe diem, Алекс.

Рука женщины двигалась аккуратно, сноровисто, но Вечерский не мог - так, не под такие слова, не в этой красной, пропахшей химикатами темноте. Его ладони соскользнули с груди Саманты.

Морган разжала пальцы и, отступив, улыбнулась.

- Напрасно, Алекс. Второй попытки не будет.

Она запахнула халат и быстро вышла из комнаты, не забыв по дороге врубить свет - а Вечерский так и остался стоять у машины для проявления пленок, злой, красный и со спущенными штанами.

Второй попытки Морган ему действительно не дала. Нет, не дала, потому что нельзя же ту пьяную, безобразную ночь в парижской гостинице считать второй попыткой.

- Нет, - сказал Вечерский, и лишь когда произнес это вслух, почувствовал, что, говорит правду. - Нет, мы не были любовниками.

- Занятно. Ну что ж, продолжим. Я готов правдиво ответить на следующий ваш вопрос.

Ах ты гнида, подумал Вечерский, будет тебе сейчас вопрос.

- Кто ваш отец?

- Военный, - быстро ответил Бессмертный.

- Вы жульничаете.

- Ничуть. Если хотели получить точную информацию, следовало спросить, как моего отца зовут. И вы можете спросить, когда снова наступит ваша очередь, но сейчас моя. Правда или поступок?

- Правда, - с ненавистью ответил Вечерский.

- Вы придерживаетесь одной стратегии, а это ведет к проигрышу.

- Посмотрим.

- Хорошо. Вы действительно сдали Морган с потрохами генералу Амершаму?

А ведь я хочу его убить, с удивлением понял Вечерский. Я бы его убил прямо здесь, будь у меня такая возможность. Спокойней, Алекс, спокойней. Не стоит тратить эмоции на нечто неосуществимое.

- Да или нет, Алекс?

Они работали вместе еще долго, два года, и неизменно вежливо улыбались друг другу - даже тогда, когда больше всего хотелось вцепиться друг другу в глотку. Это хуже ненависти, это презрение. Презрение со стороны Морган, глухое отчаяние, переходящее в злобу - с его стороны. И ревность. Страшная, слепая ревность - не к человеку, не к вещи. К науке. Когда появились первые результаты, касающиеся телепатического интерфейса, Морган сделалась почти счастлива. Ему хотелось, чтобы она была счастлива с ним. Чтобы ее бархатные глаза сияли при виде него, а не при виде бегущих по экрану статистических данных.

...Вся беда в том, что Саманта была гением, самым обыкновенным гением, из тех, что рождаются раз в сотню лет - а он, Вечерский, гением не был. Он был просто человеком и хотел человеческого: славы, признания. Любви. Саманта же хотела таблетку от одиночества, немного живого тепла: ровно столько, чтобы не отвлекало от работы. Но любовь не продается в таблетках, а если упаковать ее в приторную оболочку пилюли, становится не лекарством, а ядом.

Таким же ядом сочились благожелательные слова пригласившего его в свой кабинет человека.

Грегори Амершам на публике мог выглядеть добродушным старым мерином или беззаботным кутилой, но настоящим он был только здесь, в сером офисе на одном из бесчисленных этажей серого нью-йоркского здания. Офис был безлик. Стол и стул для посетителей - ни картин по стенам, ни фото жены и детей, ни, как Вечерский был уверен, припрятанной в одном из ящиков стола бутылки. Только серая, безликая функциональность.

- Вот что, Алекс. Я ведь могу называть вас Алексом? Ну и отлично. Как у вас продвигаются дела с Грин Кардом?

Вечерский поежился.

- Неплохо.

- Неплохо? Не приходиться стоять в очередях в компании мексиканских гастарбайтеров и китайских работяг? От китайцев всегда так несет...

Генерал усмехнулся. Вечерский подумал, что, если Амершам сейчас достанет из ящика пачку сигар и закурит, и предложит сигару собеседнику, они еще смогут договориться. Не достал и не закурил.

- Так вот, Алекс. Мне хотелось бы, чтобы вы знали - я здесь, чтобы оказывать вам помощь. Любую необходимую помощь, как в работе, так и в других делах. Мы очень ценим ваше сотрудничество.

- Благодарю...

- Извините. Я еще не договорил. Для того, чтобы оказывать вам помощь, я должен знать, как продвигаются ваши исследования. Знать все, что происходит в лаборатории. В вашей, Алекс... и в соседней. Саманта блестящий ученый, но у нее слишком высокое самомнение. Она полагает, что со всем управится сама - но мы с вами ведь понимаем, что это не так?

Генерал улыбался. Его длинные губы как будто аккуратно взяли за кончики и подтянули к ушам. Генерал не утруждался даже изобразить блестящую голливудскую улыбку, которой славился в обществе. Зачем? Не перед тем же, кто целиком от него зависит, кто без его поддержки окажется в толпе мексиканских гастарбайтеров и дурно пахнущих китайцев?

- Я хочу уточнить, - сказал Вечерский. - Вы требуете, чтобы я шпионил для вас за Самантой Морган?

- Да, если вам угодно так это сформулировать.

- А если я скажу «нет»?

Грегори Амершам развалился в кресле, закинув ногу на ногу и вытянув их во всю немалую длину. Для этого ему пришлось откатиться от стола - конечности под столом не умещались. Он и правда чем-то походил на скакуна, этот светский генерал, но отнюдь не мерина, нет - сейчас он смахивал на призового жеребца. Хотя лошадкой, на которую ставили в этих скачках, был как раз Вечерский. Или он не прав? Или на генерала тоже ставили, просто этих игроков большинство и в лицо не видело?

- А я вас не тороплю, - сказал Амершам. - Зная Саманту, предположу, что вы сами ко мне прибежите. Раньше или позже. Просто помните о нашем разговоре.

Так и случилось - скорее позже, чем раньше, но все-таки случилось.