litbaza книги онлайнДетективыЗмеи и лестницы - Виктория Платова

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 95
Перейти на страницу:

Издание тянуло на подарочное, но дарителя Вересень так и не обнаружил.

Кто ты, Катя Азимова, школьница из Челябинска, с «Улиссом» подмышкой?

Этот вопрос Вересень задавал себе миллион раз, но ответ все не находился. Он даже пошел на должностное преступление и умыкнул несколько вещиц, когда-то принадлежавших Кате. Это были магниты с холодильника в ее квартире – с изображением городов, по случайному (а может, и не такому уж случайному) стечению обстоятельств связанных с ее последними контрактами: испанский медведь у земляничного дерева, старая амстердамская набережная и лондонский гвардеец. Кроме того, он присвоил себе одну из улик, найденных в Катиной сумочке на месте убийства. Это была книжка карманного формата с говорящим названием «Предательство Риты Хейворт». Вересню срочно пришлось лезть в Интернет, чтобы узнать, кто такая Рита Хейворт. Она оказалась американской актрисой сороковых и явно проигрывала Кате во внешности. Заодно Вересень пробил и автора: Мануэль Пуиг, латинос. Из тех надменных писучих латиносов, что слова в простоте не скажут. Несколько раз Вересень принимался за Пуига, но поток сознания автора нес его прямиком на скалы, о которые немудрено и череп раскроить. Книга не для средних умов, – решил он для себя, вот и Катя не справилась. Конечно же, Катя не дочитала Пуига совсем по другим причинам – трагическим. Последняя прочитанная ею страница была заложена закладкой. И одна фраза на этой странице неприятно поразила Вересня: «злой цыган, лицо как сажа, волосатая рука, он крадет хорошо одетых мальчиков, которые ходят одни».

Никакого отношения к печальной судьбе Кати Азимовой фраза не имела. Во-первых, совершилось не похищение, а убийство. Во-вторых, Катя была не мальчиком, и даже не девочкой, – девушкой двадцати трех лет от роду, пусть и хорошо одетой. При ее профессии очень сложно оставаться одной, как ни крути – профессия-то публичная! Да и пути цыганского табора никогда не пересекались с путями Кати.

Возможно, у нее был тайный воздыхатель?

Но тайный воздыхатель в медицинском боксе не просматривался. Или стоял за дверью, на которой четким шрифтом были выведены названия трех городов: Лондон, Мадрид и Амстердам (привет вам, магнитные двойники!). Последним в списке значился Мадрид, но мадридский контракт был прерван по неизвестной причине. Неизвестной не только для Вересня, но и для ближайшего окружения Азимовой. Лишь Ванда, рассматривавшая следователя как занятную зверушку, которой время от времени можно бросить кусок колбасы, сообщила, что Азимова поссорилась с кем-то из боссов рекламной кампании.

– Что значит – «поссорилась»? – спросила зверушка, меланхолично разглядывая колбасу.

– Откуда же я знаю? Меня в подробности не посвящали. Она прервала контракт, выплатила неустойку… А это, на минуточку, пятнадцать тысяч евро. Вот вы бы вынули из своего кармана пятнадцать тысяч евро?

Учитывая зарплату Вересня в тридцать тысяч заскорузлых рублей, вопрос звучал провокационно.

– По обстоятельствам, – уклончиво ответил он.

– Сложно придумать такие обстоятельства. Я не беру форсмажорный вариант разбойного нападения в переходе у станции метро «Удельная». А на Катерину, насколько мне известно, никто не нападал. Да, у нашей профессии есть определенные издержки… Об этом вам скажет любая модель. Но все как-то приспосабливаются. Слабонервным и особо чувствительным в нашем бизнесе не место.

– А она не была слабонервной?

– И чувствительной тоже, – отрезала Ванда. – У нее была хватка. И пойти она могла далеко. Хотя при этом оставалась порядочным человеком. Что довольно странно, честно говоря.

Вересень закивал головой, тут же вспомнив стопку книг по нейролингвистическому программированию. Он вспомнил и проклятого цыгана с волосатой рукой. Ничего удивительного в этом не было: смуглолицего черноволосого испанца иногда не отличишь от цыгана – а ведь контракт-то был мадридским!

– Тот босс, с которым она якобы поссорилась… Он испанец?

– Вроде нет, – Ванда на секунду задумалась. – То ли голландец, то ли скандинав. Вам лучше справиться в агентстве.

Но в агентстве, куда направил стопы окрыленный Вересень, его ждал форменный облом. Никаких документов по этому контракту не сохранилось, никто не мог вспомнить ни названия рекламной кампании, ни ее учредителей. И тогда Боря Вересень пошел напролом.

– Мне нужна командировка, – заявил он своему непосредственному начальнику Балмасову. – Это по делу Азимовой.

– Подвижки хоть есть?

– Могут быть.

– Могут быть, а могут – и нет? – уточнил Балмасов.

– Пятьдесят на пятьдесят, – в который уже раз проявил неуместную честность Вересень.

– И куда же прикажешь выписать тебе командировку?

– В Мадрид.

Балмасов крякнул и посмотрел на Вересня, как на умалишенного.

– Куда-куда? – переспросил он.

– В Мадрид, – на этот раз голос Бори звучал вовсе не так уверенно.

– А почему не на Сейшелы? Гулять, так гулять.

– Я, между прочим, туда не развлекаться еду.

– Ты пока никуда не едешь в принципе. Выкладывай, что у тебя.

Вересень, никогда не отличавшийся особым красноречием, изложил имеющиеся у него факты. И внутренне поразился тому, как куце и нелепо они выглядят. Какая-то оставшаяся за кадром ссора, какой-то прерванный контракт. Какой смысл было убивать Азимову, к тому же – выплатившую неустойку? Проблемы в модельном бизнесе решаются совсем по-другому.

Балмасов водрузил пальцы на столешницу и забарабанил ими первые такты из «Травиаты». Во всем Управлении знали, что это – дурное предзнаменование.

– С такими исходниками я не выпишу тебе командировку даже на станцию Дно, – сказал он. – Если, как ты говоришь, этот босс – голландец, вряд ли он живет в Мадриде. Тебе прямиком в Амстердам, парень. В Квартал красных фонарей. Поищешь там напарника.

– Зачем еще?

– Затем, что уровень следственной квалификации у тебя примерно такой же, как у голландской проститутки. Общий язык вы найдете.

– Это шутка? – на всякий случай поинтересовался Вересень.

– Шутка, – без всякой улыбки ответил старший советник юстиции. – Ты, Боря, парень хороший. И следователь вдумчивый. Но иногда тормозишь. Или вот… как сейчас. Приходишь с идеями, от которых хоть плачь, хоть смейся.

– Лучше обсудить.

– Считай, что уже обсудили.

– И?

– В Мадрид полетишь в свой плановый отпуск. Если захочешь. Можешь хоть в Амстердам. Или в эту… как ее… Гаагу. А если уж тебе так зудит чертов азимовский контракт… Отправь запрос нашим испанским товарищам. Глядишь, чего и выгорит. А там уже будем думать, что нам предпринять.

Запрос в Генеральную прокуратуру Испании Вересень отправил на следующий день (сутки ушли на перевод немудреного текста) и с энтузиазмом принялся ждать ответ. Но шли дни и месяцы, а ответ все не приходил. Наверное, он что-то сделал не так, – мысленно рассуждал про себя следователь. Неправильно составил бумагу или напрасно понадеялся на переводчика. В этом качестве выступил его коллега по работе, Костя Полухин по кличке «Иньеста». Такой же маленький и круглоголовый, как и главный диспетчер «Барсы», Костя прославился своей горячей, чтобы не сказать – горячечной – любовью ко всему испанскому. Если он надевал желтую рубашку, то галстук повязывал обязательно красный (в честь цветов национального флага Испании). Вместо традиционного «здравствуйте», Иньеста норовил воткнуть «ола!», а, прощаясь, громогласно объявлял «Аста луэго!». На телефоне Иньесты лет пять стоял зажигательный испанский хит «Камиса Негра»[1], лишь совсем недавно замененный на более спокойную композицию. Она называлась «Ми амига».

1 ... 3 4 5 6 7 8 9 10 11 ... 95
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?