«Бегите-бегите, — удовлетворенно подумал Кирилл. — А мы еще повоюем».

Он сменил обойму и нащупал в кармане мобильный. Тот был на месте.

Кирилл откинулся на спину и попробовал привести мысли в порядок.

Первым делом надо найти способ передать запись разговора с Тимуром. И чем быстрее, тем лучше. Но появляться на съемной квартире лучше не стоит. Мало ли что. Вдруг его там поджидают.

Оставался один путь. Любым способом добраться до условленного тайника и оставить телефон там. После этого залечь на дно, по крайней мере, на несколько дней. Дальше действовать по обстоятельствам.

Байков выглянул из-под сарая. Вокруг было спокойно.

По его подсчетам до полуразрушенного дома, в котором находился условленный тайник, было около четырех кварталов.

Отряхнув брюки от налипших листьев, Кирилл двинулся в нужном направлении.

* * *

Он так и не понял, как они сумели его выследить. Успокаивало только одно. Телефон с информацией надежно спрятан, и найти его в этих развалинах сумеет только тот, кто знает, где искать.

Кирилл подумал, что все равно лучше бы отвести боевиков подальше от этого места. Он уже собрался бежать, но именно в этот момент пуля попала ему в ногу.

«Ничего, отстреляемся, — подумал Байков. — Не из таких ситуаций выбирались. Их по-прежнему трое, к тому же один ранен».

Он еще не знал, что в этот момент возле полуразрушенного дома останавливаются две легковые машины и из них выбегают вооруженные автоматами люди в камуфляже.

Он узнал об этом через минуту, когда по нему ударили автоматные очереди.

— Сдавайся, русский, — донеслись до него крики нападавших. — Жить оставим, обещаем.

Байков хорошо знал цену этим обещаниям.

Он поднял руку с пистолетом и прислонил к виску.

В этот момент он не чувствовал страха, одно лишь безмятежное спокойствие.

Страшно ему стало лишь в тот момент, когда он нажал на спуск, а выстрела не последовало.

В половине седьмого утра глава отдела спецопераций СВР полковник Николай Георгиевич Уколов стоял в ванной перед большим зеркалом и брился. На эту процедуру каждое утро полковник тратил не менее двадцати минут. Он терпеть не мог электробритвы, они раздражали его своим назойливым жужжанием, отвлекавшим его от процесса приведения собственного лица в безупречный порядок.

К своему внешнему виду полковник Уколов всегда относился крайне серьезно. Из творчества Пушкина он больше всего любил то двустишие, в котором великий поэт говорил о том, что «быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». Только в отличие от Александра Сергеевича, полковник Уколов считал, что человека, не думающего «о красе ногтей», никак нельзя назвать «дельным».

Наконец бритье было окончено, и Уколов, внимательно осмотрев отражение своего лица, остался доволен. Побрызгавшись дорогой туалетной водой, он похлопал себя по щекам, тщательно сполоснул под холодной водой опасную бритву, протёр ее полотенцем и убрал в кожаный футляр.

Следующим важным делом был выбор галстука. Сегодня был вторник, и по давно установленному им. самим правилу Уколов должен был надеть синий. Однако иногда в качестве этакого мимолетного каприза он позволял себе отходить от этих правил.

По мысли полковника иногда для всего можно было делать исключения. И стоя перед гардеробом, полковник почувствовал, что сегодняшний день именно такой, когда подобное исключение сделать можно.

Он решил остановиться на зеленом.

Теперь можно было отправляться завтракать.

Завтракать Уколов предпочитал в кафе, располагавшемся неподалеку. Там подавали классический английский завтрак, официантки были одеты с иголочки, и там всегда было спокойно.

Полковник улыбнулся, отчетливо представив, как он станет намазывать поджаренный тост апельсиновым джемом, когда на тумбочке завибрировал мобильный. Бросив взгляд на висевшие на стене антикварные часы, Уколов недовольно поморщился.

Часы показывали пять минут восьмого. Николай Георгиевич специально вставал на пару часов раньше необходимого именно для того, чтобы ничто не мешало ему, не торопясь провести ежедневный утренний ритуал, включающий мытье, бритье, выбор костюма и завтрак. И при этом приехать на работу на полчаса раньше всех остальных.

Мобильный перестал вибрировать так же внезапно, как и начал. На дисплее горела надпись «У вас 1 новое сообщение». Номер отправителя был не определен.

«Поздравляем, вы выиграли в австралийскую лотерею 1 000 000 $».

— Сволочи! — в сердцах полковник выругался вслух.

В последнее время от спамеров всех мастей и окрасок стало некуда деться. Они закидывали подобными сообщениями электронные ящики, пробивались на мобильные номера. Даже мощнейший отдел электронной защиты СВР не мог с ними ничего поделать.

Но чтобы присылать свою туфту в начале восьмого!

Полковник Уколов с отвращением понял, что завтрак испорчен.

Безусловно, настоящего разведчика ничего не может вывести из себя, и Штирлиц вряд ли бы одобрил сейчас Уколова. Но у знаменитого советского киногероя не было мобильного телефона, и он не знал, что такое спам.

Николай Георгиевич решил, что позавтракает на рабочем месте.

Выходя из дома, он подумал, что, наверное, не стоило надевать сегодня зеленый галстук. У него возникло стойкое ощущение, что день не задался.

* * *

Служебная машина тащилась по зимней Москве с черепашьей скоростью. Несмотря на ранний час и мастерство личного водителя Семена Петровича.

Сидя на заднем сиденье, Уколов мрачно разглядывал ползущие вокруг машины, думая о том, сколько же их появилось в городе за последние два года.

Ему прекрасно были известны статистические данные, но каждый раз, когда он попадал в пробку, ему казалось, что эти данные занижены как минимум вдвое.

Семен Петрович как будто прочитал мысли начальника.

— Когда только их уберут? — раздался с водительского сиденья его недовольный голос. — Я недавно слышал, что в среднем каждый московский автолюбитель имеет по две машины. И это притом, что количество автовладельцев неуклонно растет. Вы не знаете, Николай Георгиевич, государство какие-нибудь меры принимать будет?

— Конечно, будет, Петрович.

Уколов усмехнулся про себя, представив, как в ближайшие выходные Петрович авторитетно будет рассказывать знакомым, что «из солидного источника ему недавно стало известно о готовящихся мерах».

— А не знаете — когда?

— Скоро, Петрович, скоро, — успокоил его Уколов, — с кризисом разберутся, экономику наладят, а потом за машины примутся.

— То есть нескоро, — мрачно резюмировал Петрович.