— Да. Дон заверил, что к завтрашнему дню будет известен предварительный вердикт судьи и начнется оформление опекунства.

— Значит, главное еще предстоит…

— Но ничего непредвиденного не должно произойти. Это обычная процедура, которую придется пережить. Почему тебя это беспокоит, Кети?

— Да, беспокоит. Я ничего не знаю о детях. Просто не будет, Джаред, не надейся, — хмыкнула Кейт.

— Я знаю, Кети. Но какой у нас выбор? Ты еще можешь отказаться, но не я. Теперь Кэссиди — моя судьба. Мой ребенок. Отныне она важна для меня не меньше, чем была важна для своих родителей. Они поручили дочь моим заботам, и это значит для меня больше, чем все мои желания, вместе взятые. Я горжусь их доверием, Кейт.

— Я понимаю тебя, Джаред. Но нам следует все обдумать. Теперь каждое наше решение будет отражаться на судьбе Кэссиди. Это огромная ответственность, которая меня, признаться, пугает.

— Спасибо за честность, Кети.

Джаред хорошо знал слабые и сильные стороны своей жены. Она никогда не была сентиментальной вопреки здравому смыслу. Она не тратила сил на эмоции, предпочитая действовать. Он знал, что Кейт не сделает ничего, не проанализировав все «за» и «против». Такая тактика редко ее подводила в профессиональной и в личной жизни. Джаред догадывался, что в ней говорят не трусость и равнодушие к судьбе малышки Кэссиди, а хорошее знание жизни, которое выверяет все идеалистические порывы. Будучи сиротой, Кети рано научилась ответственности за собственные решения. Джаред уважал ее принципы и не хотел давить на нее.

— У тебя было время обо всем подумать. Ты что-то решила?

— Когда Кэссиди выпишут из больницы, ты позволишь мне взять ее в Портленд на то время, пока будет длиться бракоразводный процесс?

— Хорошо, — согласился Джаред, но голос его дрогнул. — Моя мама могла бы присматривать за девочкой, пока ты будешь на работе. Не отказывайся от ее помощи, если у тебя нет на это серьезных оснований, Кети.

— Ты полагаешь, стоит нагружать Марджери подобными заботами?

— Она сама выразила такое желание, — заверил ее Джаред.

— Тогда у Кэссиди появится еще одна бабушка. Сьюзен была бы этому только рада. Ты прав, Джаред, желая привлечь Марджери к воспитанию девочки.

— Вот и решено. Бери ее с собой в Портленд, а я буду приезжать на выходные и помогать тебе, — предложил Джаред, но оговорился: — Если ты не возражаешь, конечно…

— Нет, нисколько! — поспешила заверить его Кейт. — Я буду только рада.

— Договорились, — подытожил Джаред.

Кейт в тишине доела свой двойной чизбургер и выпила кофе. Кэссиди все еще сладко спала. Тишина становилась невыносимой, и Джаред прямо спросил жену:

— А как мы поступим, когда бракоразводный процесс подойдет к концу? Я постоянно думаю об этом. О том, что будет лучше для Кэссиди. Любой ребенок нуждается в маме и папе, которые живут в любви под одной крышей.

— Сьюзен и Брейди все продумали за нас, Джаред. При любом исходе они предпочитают видеть тебя ее отцом. Теперь я поняла, что их решение совершенно справедливо, хотя поначалу оно меня несколько задело. Мы расстались задолго до того, как Кэссиди осиротела. Наше решение жить врозь не должно зависеть от этого факта, — категорически сказала Кейт.

Джаред мрачно посмотрел на нее. Он до последнего момента надеялся на ее положительный ответ. В его взгляде было не столько разочарование, сколько недоумение. Он понимал, что такой ее ответ продиктован не эгоистичными мотивами, а логикой. Но он ненавидел эту логику, которая убивала в нем веру в могущество любви.

Он верил в преодоление препятствий во имя любви и рассчитывал встретить такую же веру в Кети, но вместо этого в ней говорил холодный рассудок. Джаред был в отчаянии.

— Джаред, почему ты думаешь, что есть основания все менять? Вспомни последние месяцы нашей совместной жизни. Мы почти не общались. Мы перестали понимать друг друга. У нас уже была возможность убедиться, что былого не воротишь.

— Ты отказываешься от Кэссиди?

— Ни в коем случае, Джаред. Она моя крестная дочь, ею и останется, и это никто не в силах изменить. Но я больше не твоя жена. Нельзя оставаться супругами, когда прошла любовь и исчезло понимание. Даже ради детей. Я убеждена в этом. И если Лукасы решили, что с тобой девочке будет лучше, значит, у них были все основания для такого вывода. И я не стану оспаривать их родительскую волю.

— Я согласен в том, что понимание исчезло, но это можно преодолеть, потому что я по-прежнему люблю тебя, Кети.

— Твоя настойчивость заставляет меня ненавидеть себя.

— Не думай так, милая. Время еще есть. Дай нам шанс. Возможно, не все потеряно и есть надежда. Мы оба менялись, пока жили в разлуке.

— Да, Джаред. И эти изменения не сделали нас ближе.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Джаред, которого я знала, не пошел бы на брак по соглашению. Прежнего Джареда устроил бы только брак по любви.

— Но Кэссиди стоит любых компромиссов. Ты так не считаешь? — гневно вспыхнул Джаред.

— Я с тобой согласна. Ради девочки можно согласиться и на это. Но мне такое решение кажется несправедливым в первую очередь по отношению к тебе, Джаред.

— Не волнуйся, меня это устроит, — холодно произнес он.

— Джаред? — окликнула мужа Кейт, когда молчание в палате стало гнетущим.

Он выглядел сокрушенным. Ее убийственная честность лишила его последней призрачной надежды на ответное чувство. Из слов Кейт становилось несомненным, что ее любовь к нему ушла безвозвратно.

— О чем ты задумался? — еще раз попыталась растормошить его Кейт.

— Теперь я действительно теряюсь, как нам быть.

— Один из нас может заниматься Кэссиди в течение недели, затем следующую неделю другой, и так по очереди. Кроме того, если твоя мама вызвалась помочь, это упрощает задачу, — рассудительно произнесла Кейт, хотя понимала, что Джареда волнует другое. — Периодически мы будем проводить время вместе. Так делают многие семьи, и тебе это хорошо известно. Придется, конечно, разрываться между Портлендом и Сиэтлом. Выезжать вечером пятницы и возвращаться вечером воскресенья. Но что нам остается? — заключила Кейт.

— Совместные выходные…

— Это не так плохо. Ты, я, Кэссиди будем проводить выходные вместе.

— Но это не семья.

— Мы приостановим процедуру расторжения брака. Останемся супругами. У нас будет Кэссиди — самая настоящая семья.

— Кого ты обманываешь, Кети? Ты вернула свою девичью фамилию, живешь в другом городе, мы финансово независимы друг от друга, самостоятельно принимаем все решения. И, по-твоему, это семья?

— Я не понимаю, Джаред, чего ты от меня хочешь?