Кулак впитал мою челюсть и с тяжёлым чавкающим звуком отозвался в черепе далёким хрустом.

Я успел лишь вдохнуть. Парниша краем глаза попал в поле зрения и тотчас вновь уронил кулак мне на лицо, в прыжке оттолкнувшись от стены.

Зубы даже не заметили, как уже впились в пол.

Благо хотя бы за паркет.

В груди стала закипать ярость… вот только спустя секунд так десять, когда весь пол уже был вытерт моей никчёмной тушей и украденной курткой. А вот двойник из триста первого спокойно одёрнул воротничок рубашки и заботливо струсил со своей семиклинки придорожную пыль.

— Так… это новый рекорд.

С бездушной ухмылкой, словно заядлый курильщик, капитан потянул за цепочку, ловко отбросил крышку латунных часов и вновь посмотрел на меня с налётом призрения.

— У вас, янки, что, понизили планку?

Подойдя ближе и рефлекторно улыбаясь, мой парнишка навёлся слепым глазком макарова мне на лоб.

— И сколько же в тебя влили поборов с трудового народа, а, янки?

Двойник похлопал меня по щеке, словно любуясь собственным лицом, но потом фыркнул и играючи вынул из кармана пластиковый хомут.

— Ладно… такого и стрелять жалко.

Я впервые испытал такое унижение. Глаза запекли до немоты, а от стойкого запаха его сигарет грудь с новой силой разорвалась синей кутерьмой. Сердечная волна в тот же миг отбросила паскуду, как и сорванную штукатурку, а меня осыпало искрами в момент изорванной проводки.

— Гадство…

От впитанных ударов тряслись даже ноги. В темноте же искрившихся ламп мне удалось разглядеть лишь ехидно усмехавшегося клона, утёршего с губы одну единственную капельку крови.

— А вот это уже интересный фокус…

Чека медленно зашагал мне навстречу, растирая в пыль осколки взорванных ламп кирзовым сапогом.

— Как думаешь, «братишка»…

С леденящей душу улыбкой, парниша струшивал с плеч пригаринки от моей магической волны и неуклонно близился ко мне.

— Майору понравиться?

Нас разделяло метров пять, но лишь в последний миг его до дрожи пронизывающие глаза улыбнулись мне почти в плотную и, вместе с кулаком у носа, растворились в сизой кутерьме.

Вот только растворить ужас и стыд она была не в силах.

— Мать… твою…

Я не смог даже нормально выругаться, пока перед глазами всё ещё стоял его не моргающий взгляд с мёртвой синевой. Едва отдышавшись, мне не удалось подобрать мата, чтобы выпустить пар.

Впрочем, ему-то уже плевать, а вот для себя…

Стоило задуматься…

Как минимум над новым этажом для крепкого словца. Трёхэтажного мне уже не хватало.

— Ну и мирок…

Хоть на первых порах триста первый и подкупил чистотой улиц да вкусом сигарет, но даже мой «Аналитик» не ожидал, что местный парниша найдёт меня сам в первый же «разведочный» день. Впрочем, разыграть спектакль при кассирше газетного ларька и по тихой отвести «близнеца» в застенки, чтобы надрать мне зад как минимум за то, что попался с «его» лицом за кражей папирос, было даже справедливо. Не говоря уже про имидж голубеньких погон.

— Есть куда расти…

Остановившись на позитиве, я вновь вспомнил тот день, когда был не столь жалок, а даже крут, согрев свою любимую охотницу магией бьющегося сердца даже под толщами сошедшего льда.

— Моё золотце…

Погладив себя по груди, я угомонил колотившееся «золотце» и тихо вошёл в дом. Аккурат в тот самый момент, когда Хэ уходила в душ.

Треклятая магия, как мерзкий сорняк прорастала везде, куда бы я не пошёл. Уходила корнями в её ткань, безмерно ускоряя всякую «параллель». А может и неуклонно тормозя мою.

Словно погружая в летаргический сон…

Пускай это и давало надежду, что, когда все умрут, именно из моего мира всё возродится вновь, но пока что параллели с медленной стрелкой на часах встречались всё реже и реже.

Впрочем, пока они оставались таковыми я смог вернуться на пятнадцать минут раньше, чем уходил. Лишь бы хватило маны.

Удобно…

И всё же я как-то рефлекторно потёр живот, припомнив, как меня чуть не грохнули за партией в покер. Благо сто пятый был ещё в запасе и помог отсидеться, вернув обратно в моё болото на одну раздачу раньше.

— Привет… братишка.

Ростик сидел в коляске и бездумно таращился в окно.

— Прости…

Я сам не знал за что извинялся. Физиков среди своих близнецов я так и не нашёл, но временной парадокс и соответствующий двойник до сих пор ещё ни разу не встречали меня в постели с Хэ, так что винил я скорее самого себя. За слабость перед юбкой, за эгоизм… а может и за надежду, которой всё ещё грезил сам.

Даже за мысли, что Смерть принёс магию в мой мир, а значит может быть сильнее брата.

И уж точно сильнее меня.

Мысли о том, что он может спасти Ростику жизнь… пускай бы даже ценою моей.

В душевой всё ещё смывала наши соки голая Хэ, а потому в голову то и дело просачивались мыслишки повторить со снохой то, что в первый раз сделал на эмоциях.

Я вновь посмотрел на брата, всегда рефлекторно улыбавшегося отдалённо знакомым ему лицам и невольно нахмурился.

— Нет… уж точно не так.

Я не смог представить брата, с улыбкой смотрящего на наши сплетённые с Хэ тела и сквозь жжение в штанах, всё же заставил себя уснуть.

По утру маслянистый аромат раздразнил нос даже через сон.

Рука слегка покалывала, но запаха женщины под мышкой решительно не хватало. Приподнявшись в кровати, я рефлекторно потянулся за пачкой сигарет, но не найдя желаемого, лишь протёр лицо от тревожного сна.

— Хэ!

Никто не отвечал, а с кухни раздавался лишь звон посуды. Зачесав волосы раскрытой пятернёй, я натянул штаны и расшаркав ногами, неуверенно побрёл на звук.

— Давай, милый… вот так.

Подтерев пролитые капли с бесчувственных губ, Хэджон усадила мужа к столу и подвязала за плечи ремешком.

— Доброе утро…

Рука скользнула по девичьему бедру, но Хэ лишь брезгливо отмахнулась.

— Своё ты уж получил, Рой… а теперь проваливай из моего дома. Не порти аппетит…

Не став спорить, я похлопал Ростика по плечу и проводив хозяйку взглядом, поднялся на крышу.

Хоть Хэ и выдали замуж в тринадцать лет, избавив смазливую нищенку от продажи в бордель, по факту все пятнадцать лет её мужем был именно я, а не брат. И всё же, к удивлению, сложившийся счастливым, брак не вырвать из женщины даже лаской и деньгами… пускай и длился он всего от силы год.

Зябкий ветер сдувал с волос остатки вчерашней штукатурки, но стоило подумать, как солнце на мгновение