Их общительность поражала не меньше, чем их мощь. Волки прекрасно взаимодействовали друг с другом и с людьми, которых хорошо знают. Наблюдать за ними — одно удовольствие, не говоря уже о том, чтобы непосредственно общаться. Поэтому я чувствовал себя по-настоящему польщенным тем, что волки пустили меня в свою жизнь.

И все же я понимал: осмотрительность является лучшей чертой научной добродетели. Поговорив с персоналом, пройдя урок безопасности и рискнув войти в загон для знакомства с самими волками, мы с Моникой решили не испытывать больше судьбу. Мы вышли за ограждение и позволили людям, которые были больше знакомы с животными, провести для нас первый раунд эксперимента. Вместо того чтобы заправлять чаши приманкой и выполнять указывающие жесты самим, мы выкрикивали инструкции трем сотрудникам Волчьего парка, проводившим эксперимент. Мы все согласились: так будет безопаснее и с большей вероятностью раскроет истинные возможности волков. Я и Моника надеялись, что со временем, когда волки будут чувствовать себя с нами комфортнее, мы сможем проводить такую работу самостоятельно, но во время первого посещения хотели позволить волкам поработать с людьми, которых они хорошо знали.

Несколько стажеров помогли очистить от мусора свободный участок загона, куда приводили волков для проведения теста. Пэт Гудман и двое его сотрудников по очереди исполняли одну из трех ролей: стоять между двумя контейнерами и указывать на один из них; стоять на расстоянии около десяти футов, чтобы затем приманить волка на исходную позицию после проведения каждого теста, и просто присутствовать на площадке, чтобы убедиться, что все в безопасности.

Мы с Моникой озвучивали инструкции через ограждение и обеспечивали бесстрашных коллег маленькими кусочками сырокопченой колбасы, которыми они поощряли волков за правильный выбор. А также по завершении исследования выманивали их из загона.

Для того чтобы приступить к исследованию, потребовалось немного времени. Будучи заранее проинструктированы, все работали слаженно, каждый четко выполнял отведенную ему часть работы. Вскоре появились первые результаты, и мы с Моникой были буквально ошеломлены: волки были так же хороши при выполнении этой задачи, как и собаки с лучшими показателями.

В одно мгновение все перевернулось с ног на голову. Приступая к исследованию, я хотел лишь лично убедиться в правильности выводов Хейра и Миклоши о существенном различии между когнитивными способностями собак и волков. Но в ходе эксперимента я раз за разом их опровергал.

Как только я справился с первоначальным волнением от этого поразительного заключения, мы провели ряд экспериментов на других волках — результат был неизменным. Эти волки могли отслеживать указательные жесты человека так же хорошо, как и любая собака.

На обратном пути во Флориду мы с Моникой размышляли над возможными причинами расхождения между нашими наблюдениями и теорией Брайана Хэйра о врожденном «гении» собак. Под этим термином следует понимать особую чувствительность собак к людям, сформировавшуюся в процессе эволюции, или одомашнивания. Безусловно, эволюция является важным фактором, но определенно существует еще некий компонент, который лежит в основе всего, что делает животное, и отвечает за способность собак понимать и соответствующим образом реагировать на человеческие жесты. И это скорее воспитание, нежели природа.

Эволюция есть результат естественного отбора, процесса, посредством которого меняются виды, из-за того что отдельные организмы рождаются с различными наборами генетических признаков, позволяющих отдельным особям выживать лучше остальных и давать больше потомства в следующем поколении. На протяжении бесчисленных поколений некоторые признаки отбираются и передаются, обеспечивая вид уникальным калейдоскопом. Среди них анатомические и когнитивные особенности, такие как интеллект, закладывающие основу для типичного поведения этого вида.

Одомашнивание является особым случаем эволюции и его механизм послужил причиной научных споров. Дарвин, познакомивший мир с концепцией эволюции, полагал, что животные стали одомашненными, когда люди выбрали для разведения тех из них, которые были наиболее полезны. Со временем, согласно теории Дарвина, эта практика породила совершенно новые виды. Он назвал процесс одомашнивания искусственным отбором — в противоположность естественному отбору. Этот термин он придумал для обозначения того, что происходит, когда силы природы решают, кому жить, а кому умирать.

Сегодня мы не можем с уверенностью сказать, происходило ли одомашнивание животных только под влиянием человека. Более вероятным кажется, что не последнюю роль в этом процессе сыграл естественный отбор. Но независимо от того, происходит одомашнивание в результате искусственного или естественного отбора, оно является формой эволюции — процессом, посредством которого животные изменяются от поколения к поколению в результате выбора наиболее жизнеспособных особей для передачи своих генов. Эволюция сама по себе не способна создать дружелюбное животное, которое могло бы стать надежным спутником человека. Она никогда не сможет в полной мере объяснить уникальный набор когнитивных и поведенческих особенностей, который мы часто называем «личностью», определенной собаки. Хотя эволюция и устанавливает программу для живого существа, она не может контролировать выполнение этой программы. Каждое отдельное животное является продуктом генетической информации, получаемой в результате определенного опыта, приобретаемого отдельной особью по мере своего развития. Следовательно, эволюция сама по себе не может создать дружелюбную собаку.

Равно в той степени, в которой ноги, дающие нам способность ходить, — это часть нашего эволюционного наследия, ее частью являются и структуры мозга, порождающие нашу личность. И то, что верно для нас, верно и для наших собак: они наследуют структуры мозга, которые подготавливают их к возможности вступить в отношения с людьми. Но тот факт, что у моей собаки сформировались определенные отношения со мной и что она чувствительна к действиям близких ей людей, не является следствием лишь эволюции ее вида. Важно и то, выросла ли она в мире, который обеспечил ей возможности развить качества, определяющие ее как личность.

Таким образом, опыт — еще один фактор, который формирует поведение и разум собаки. Ни один щенок или котенок, или детеныш любого другого одомашненного вида, не рождается ручным. Прирученность следует узнать каждой отдельной особи в ее собственной жизни. Самый милый щенок вырастет диким зверем, если он никогда в ранний период своей жизни не имел дело с людьми. Еще в 1960-х годах были проведены эксперименты, установившие этот факт. В лаборатории в Бар-Харборе, штат Мэн, Джон Пол Скотт и Джон Л. Фуллер выращивали щенков собак, лишая их возможности общаться с людьми на протяжении первых четырнадцати недель жизни. И когда щенки вырастали и принимали участие в тестировании в качестве взрослых особей, то вели себя, по словам ученых, как дикие животные, к которым нельзя было приблизиться.