Вот только сотворить одновременно два заклятья: удерживать зверя, чтобы не пнул, и удалять гнойную язву я не смогу. Рядом причинное место, любой мужик будет брыкаться… Ой, простите, Ирина…

— Нет сложно. Понимать так: надо один делать ему «не больно» и «я друг», а два человек работать рана?

— По сути да. Я бы вылечил рану, уже к вечеру был бы готов нести всадника, но боль… Вряд ли способность выстукивать эти ваши ритмы удержит его на месте, если я полезу ему возле… кхм… ну вы поняли, ковырять. А клеща желательно удалить вручную, прежде чем начинать лечение. Ощущения будут не из приятных.

— Сколько возни с вышедшим из строя архи, — вклинился в разговор его хозяин, равнодушно глядя на суету.

— Жизнь священна! — резко ответил Доваль.

— Это вы, огни на ветру, так буквально понимаете, — усмехнулся солдат. — А для нас, стоявших у истока сотворения бытия, ясно, что священна жизнь лишь разумного. Ибо разуму дано возвышаться над прочими творениями, а остальные — это лишь пища. Они рождены для пользы того…

— Харане в Каро-Эль-Тане расскажешь своё мнение о её творениях, — сказал капитан. — Да что с вами говорить? Вроде и правда разумные, а живёте по завету Первых, которые чуть не слопали подчистую всех зверей, забыв о том, что без пищи жить не будут способны! Я удивлён, что Сестра после такого вас самих не пустила на корм живности. Священна любая жизнь!

Оба спорщика уже стояли чуть не носами друг к другу, разгорался спор, ещё чуть-чуть, и будет драка. Ира мягко коснулась руки Доваля.

— Закон тут не есть важно. Эйуна или амелуту быть. Мы делать моя закон. Закон моя страна говорить: «Если ты брать живое в твоя дом — ты защищать он жизнь», — лучше перевести «мы в ответе за тех, кого приручили» у неё не получилось. — Они брать еда мы руки. Мы использовать они на работа. Мы не должен быть плохой и отвечать твоё добрый моё злой. Они доверять мы. Капитан Доваль, я думать помочь. Ждать. Хорошо?

Одарённый тряхнул головой, отгоняя кипевшее в нём раздражение, сердито посмотрел на эйуна и кивнул. Ира побежала в свой шатёр и начала рыться в сумке. Аптечка сейчас очень пригодится. Когда она показала её Довалю, он по достоинству оценил содержимое.

— Какой отличный походный набор! Откуда он у вас?

— Тану дарить. Ножик быть. Мочь открыть рана и убрать плохой вода и жук. Бутылки быть лекарства, я думать. Есть тут помогать архи лекарство? Рана не попасть плохой грязь?

— Наверняка есть. Осталось найти того, кто сможет это сделать.

— Я мочь!

— Вы готовы возиться с раной? Резать и чистить гной? Вы знаете как?

— Это не быть сложно. Вы делать архи не быть больно. Мой дома животные быть. Я не бояться.

— Грязная работа. Для женщины это…

— Доваль. Я быть под земля и есть животное без котелок, огонь и посуда. Снимать шкура и есть. Совсем-совсем умирать и другой, кто я спасать, тоже. Еда не держаться наши живот, не быть нужный угол. Я быть грязный. Нюхать много грязь. Не бояться грязный работа. Это помочь этот архи. Делать ваше колдовать!

Капитан полез ковыряться в бутылочках, попросив герцога перевести надписи с языка эйуна. Потом вкратце описал Ире её состав. Средство от желудка, средство от жара, противоядие от укуса какой-то редкой зверушки, что-то типа противовоспалительного для мелких царапин и отдельная склянка с мазью, имевшей нежный сладкий аромат.

— Белый эликсир! — ахнул капитан, едва учуяв запах.

— Это есть хороший лекарство?

— Не то слово! Это один из товаров, который мы покупаем у племени сквирри. Больше его нигде не достать. Рецепт так и не удалось выведать, и повторить никто не смог. Он стремительно заживляет самые тяжёлые раны и полезен везде, где нет других повреждений: не сломаны кости, не задеты органы… Хотя вам, наверное, непонятно, что я говорю… Не важно! Но пускать такую драгоценность на архи я бы не стал. Капля этого эликсира способна спасти кому-то жизнь!

Ира задумалась.

— Я думать так. Доваль — делать «не больно», Ира резать рана. Ира мазать рана. Нам надо не капля. Нам надо мало-мало. Мы мазать где больно. Меняться. Я щёлкать моя пальцы, Доваль лечить колдовать. После мало-мало эта штука болеть не сильно быть. Так быть? Архи не бить копыта. И ещё мы надо много горячий и холодный вода, тряпки. И эти ножик и один тряпка надо варить горячий вода.

— Наш ротный лекарь тоже постоянно требует соблюдения этого правила, — сказал кто-то из эйуна. — Вам уже приходилось пользовать раненых?

— Моя страна люди все знать: рана быть — надо быть варёный инструменты. Маленький дети не знать.

Доваль осторожно закрыл склянку с эликсиром и ушёл «варить тряпки и ножики».

Его не было полчаса, за это время хозяин архи успел слегка смириться с тем, что ему не дали собственноручно решить судьбу собственного имущества. Ира не хотела портить с кем-либо отношения и робко поинтересовалась у него:

— А как этот архи звать?

— Никак.

— Никак?

— Мы не даём имена своим верховым и охранным животным подобно амелуту.

Ира посмотрела на него так шокированно, что солдат вздохнул и нехотя добавил:

— Никому и никогда. В этом нет необходимости. У нас иной обычай. Примите это.

— Но…

Её вопросы прервало появление капитана и ещё двоих солдат, несущих дымящийся котелок с кипятком, ведро воды и посуду. Ира, получив кивок готовности от Доваля, снова влезла под хвост. Насекомое имело премерзкий вид, и она не стала с ним церемониться. Сделав несколько проколов, выпустив гной, аккуратно приподняла омертвевшую кожу, чтобы убедиться, что клещ болтается на ней и остатков жала или жвал не осталось внутри. Барон протянул по её просьбе кружку с кипятком, и она выкинула туда клеща, который, дёрнув лапками, прекратил своё существование.

Дальше была чисто механическая работа: срезать, почистить, промыть. Взяв эликсира буквально на кончике ногтя, под объяснения Доваля стала аккуратно втирать его, стараясь растянуть на большую площадь. Это вещество было настоящим волшебством под её пальцами! Кожа из ярко-алой становилась розовой прямо на глазах, стягивалась! Потом они с Довалем поменялись местами. Он постепенно снимал с архи своё волшебство, чтобы животное успело привыкнуть к новым ощущениям и тому, что боль ещё не закончилась до конца. Но разница между «до» и «после» была столь очевидна, что благодарный зверь позволил под мерные постукивания и щелчки Иры снова влезть себе под брюхо и завершить работу.

Почувствовав себя