В конце концов, она была совсем неплохой актрисой.

Финну совершенно не обязательно было присутствовать на съемках – и даже, вероятно, не следовало, поскольку Фарелл был известен своим взрывоопасным характером. Но что-то настойчиво тянуло его туда.

Финна беспокоила Кэйт. Разумеется, он был готов, что у нее окажутся к нему претензии – впрочем, совершенно незаслуженные. Почему ей все время нужно кого-то обвинять? Это, конечно, многое объясняло из того, что она сказала, когда уходила от него.

Но тогда это была всего лишь реакция на то, что ее не пригласили на пробы роли, о которой она мечтала всю жизнь. В фильме, который мог бы сделать ей имя. Финн думал, что она скоро вернется – как только успокоится, но вскоре он узнал, что Кэйт уже в Лондоне.

Она уехала, даже не попрощавшись. Лондон изменил Кэйт; она стала более закрытой и менее эмоциональной. Хотя внешне она осталась такой же – Финн ощутил вспышку жара, когда вошел в трейлер и увидел ее на кушетке в одном нижнем белье, но внутри… Новая Кэйт была сдержанной, осторожной, застегнутой на все пуговицы – прямо как школьная учительница-девственница. Но временами маска соскальзывала, и тогда ему казалось, что она только притворяется, что стала другой. Что же случилось с ней в Лондоне? Что погасило тот внутренний огонь, который когда-то так притягивал его?

Не то чтобы Финну снова хотелось попасть в ее сети. И тем не менее он был здесь, хотя на столе его ждала тонна бумажной работы. Он мог бы составить целый список, чем ему следовало бы заняться, вместо того чтобы торчать на съемочной площадке. Сидеть и смотреть, как Кэйт будет репетировать сцену с Джейсоном Элкинсом. Его комплимент не был пустой лестью. Он действительно был поражен, как хорошо ей удалось воплотить образ Ребекки.

Финн хмыкнул, вспомнив слова матери Кэйт. Даже тридцать лет назад Маргарет Филдз-Риз не подошла бы для роли Ребекки. А если уж совсем честно, она бы не потянула эту роль и в возрасте ее дочери. Кэйт, может, и пришлось провести чуть ли не десять лет в тени таланта родителей, но теперь она была достойна того, чтобы оказаться в центре внимания.

Финн понимал это прекрасно, невольно гордясь успехами своей бывшей возлюбленной. В то же время ему было нелегко провести параллель между самой Кэйт и ее героиней – сильной, самоуверенной, энергичной. Нечего удивляться, что Наоми злилась. Это был фильм Кэйт.

И, даже зная, что она просто следуя сценарию, выполняет работу перед камерами и съемочной группой из тридцати человек, Финну было неприятно наблюдать за тем, как Элкинс поцеловал ее. Кэйт ответила на его поцелуй. Финну казалось, что их страстное объятие длится целую вечность.

Фарелл закончил съемки сцены, Кэйт отстранилась от Элкинса, стилист и гример поспешили поправить ей макияж и прическу. Команда начала готовиться к съемке следующей сцены.

– Не ревнуешь, а? – услышал Финн за своей спи ной голос Долби.

Нет, это чувство не могло быть ревностью.

– С какой стати?

– Не знаю. Только в тот момент, когда Элкинс дотронулся до Кэйт, у тебя был такой вид, словно тебе захотелось сделать из него отбивную.

В этом он был, пожалуй, прав.

– Он мне просто не нравится.

– Ну да. Зато нравится всем женщинам от пятнадцати до пятидесяти.

Финн тряхнул головой. Он слишком хорошо знал, что личные симпатии и антипатии не имеют ничего общего с качеством исполнения. Взять хотя бы его отца. Личность совершенно несимпатичная, зато профессионал в своем деле. Так что неприязнь к Элкинсу при ближайшем рассмотрении совершенно не имела оснований. Финн потратил достаточно времени, чтобы научиться разделять личные отношения и рабочие. Что сразу облегчило ему жизнь. Просто у всего должно быть свое место. И эта система отлично работала, пока не пришла Кэйт.

Но как любил говорить Брэди – смотреть нужно в перспективе. «Фолли» был очень важным проектом – на этом он и должен сосредоточиться.

– Мне все же не нравится идея отдать Кэйт на растерзание папарацци с этим чертовым бабником.

– Чья бы корова мычала.

Второй раз за эти два дня Финну захотелось съездить Долби по уху. И в третий за все семь лет, в течение которых длилось их партнерство. И, что удивительно, каждый раз причиной подобного желания была Кэйт.

– Разница в том, что мне действительно нравятся женщины. А он ими только пользуется. Из-за этого я чувствую себя каким-то сутенером.

Долби, отступая, замахал руками:

– Тихо, тихо… Ланселот. Они нужны нам. Так что сказала на это Кэйтлин?

– Она понимает, как это важно для проекта в целом. Но вряд ли она в восторге от этой идеи, и я ее не виню.

– Ей нужно, чтобы о ней говорили. Джейсон Элкинс, пожалуй, единственный, кто для этого подходит. Конечно, если хочешь, можно вернуться к плану «А», согласно которому вам с Кэйт вновь предстоит изображать любовь.

– Я уже сказал, что этого не будет. – Даже если бы Кэйт и согласилась на эту игру.

– Ты слишком чувствителен. Три недели назад ты сам разрешил мне принести в жертву котят, если это пойдет на пользу проекту…

– Три недели назад мы просто снимали фильм. Теперь же весь проект просто фон для этой мыльной оперы.

– Слушай, парень, тебе нужно лечиться. Серьезно.

Шутник чертов. Но Финн не стал спорить.

Режиссер призвал к тишине и дал сигнал камерам. Кэйт лежала рядом с Элкинсом, уткнувшись лицом ему в шею… их пальцы сплелись. Это была красивая сцена и в то же время… до невозможности отвратительная. Кэйт медленно села; соблазнительно улыбаясь и аккуратно отбрасывая с лица непослушную прядь… Содрогаясь от отвращения, Финн повернулся и вышел.

Долби догнал его. Они были уже далеко, чтобы их мог кто-то услышать.

– Если… если ты не можешь наблюдать за Кэйт, – начал он запинаясь, – возвращайся в Лос-Анджелес. А я останусь здесь.

Оставил бы он лучше его в покое. Что он там навыдумывал, черт возьми?

– Нет никаких сложностей. Нечего делать из мухи слона. Съемочная площадка для прессы закрыта, Кэйт будет изображать любовь к Джейсону, я буду контролировать съемочный процесс. И если каждый станет заниматься своей работой, все будет хорошо.

Долби, сдаваясь, поднял руки:

– Хорошо. «Фолли» – твой проект.

– Спасибо, дорогой.

Долби заметил помощника режиссера и отправился к нему. Финн пошел к трейлеру, где располагался его офис, и стал проверять почту. Через двадцать минут он наткнулся на следующее письмо: «Комментарии на возвращение Кэйтлин Риз».

Финн вздохнул. На всякий случай он решил ознакомиться с содержанием письма. Никаких вопросов ни о фильме, ни о роли Ребекки или о чем-то еще, что могло интересовать не только любителей сплетен. Когда он уезжал в Монако, «Фолли» называли в прессе одним из самых громких и перспективных проектов. Многие кинокомпании несколько лет пытались купить права на экранизацию этого романа.