Посетитель протянул руку к своей чашке чая и, не торопясь, поднес ее к губам. Чай был крепким и горячим. Секретарша хорошо постаралась, заваривая его.

— Ты же знаешь, что пытка приносит куда больше страданий, чем быстрая смерть? Зачем мне торопить события, если ты уже в моей власти? Зачем упускать возможность поиграться с тобой, если ты больше не способен сказать мне и слова поперек. — Он громко отхлебнул чай. — Смотря на твои сертификаты, я полагал, что ты окажешься более крепким парнем, а ты сдулся уже через час разговора. И как после этого мне не считать себя уравновешенней, чем ты? — Гость поставил чашку обратно на стол и взял печенье, любопытно рассматривая причудливые линии на нем. — Как мне отказаться от соблазнительной мысли, что моя связь с Богом помогает мне жить более спокойную жизнь, чем живешь ты? Ты много работал, чтобы проводить подобные встречи. Ты учился, заслуживал хорошие оценки от своих наставников, а я просто нашел Бога внутри себя и держусь за него. Между нами пропасть. Ты стараешься соответствовать своей роли психолога, а я просто слушаю тишину внутри себя. Я не повторяю то, что выучил в книгах. Я говорю только о том, что ощущаю сам. В этом наша разница. В твоей голове живут мертвые ученые, в моей голове пульсирует жизнь.

— Если ты хочешь, чтобы я тоже съел жука, так и скажи, я его съем, только перестань со мной разговаривать как с мальчишкой.

— Так ты и есть испуганный мальчишка. — Андрей Михайлович посмотрел на Сергея. — Ты не можешь и дня прожить без всей той атрибутики, которой обложился. Ты как подросток, полагающий, что курение делает его взрослей. Нет, Сережа, не делает. И твои бумажки под стеклом не делают тебя психологом, и тем более человеком.

— А ты сам человек? — вступил Сергей. — Посмотри на себя… Если ты такой одухотворенный и живешь в согласии с Богом, твой Бог не против твоих поступков? Это ты называешь человечностью?

— Лекарство бывает мерзким на вкус, но его нужно выпить.

— Если ты хочешь, чтобы я выпил лекарство, то давай его сюда. Что мне нужно сделать, чтобы ты ушел? Попросить у тебя прощение?

— Прощение — это просто слова. Я не хочу, чтобы ты произносил пустые слова, я хочу, чтобы ты почувствовал раскаяние. Я буду рад, если ты поймешь, каково было мне, когда я с хрустом пережевывал бедное насекомое. Сколько злости я испытал тогда и сколько злости я испытал потом.

— Так прости меня. — от напряжения Сергей встал с кресла обойдя его сзади, как бы прикрывался. — Это же была лишь детская шалость. Я хотел почувствовать себя важным, мне было страшно, что меня не примут в лагере, поэтому я схватился изо всех сил за возможность чувствовать себя таковым. Все это было сделано от слабости, а не от силы. Я думал, что если поставлю на колени всех вокруг, то стану самым высоким. Мне просто было очень нужно самоутвердиться.

— И снова тебе плюс. — Андрей Михайлович ткнул на Сергея указательным пальцем и подмигнул. — Говорить ты научился, но я тебе не верю.

— Хорошо, я признаю свое поражение в твоей игре под названием «русская рулетка». Ты победил, — хмуро сказал Сергей, — у меня больше нет сил для этого театра. Это зашло слишком далеко.

— Это только начало, дорогой мой. — Андрей Михайлович потер руками. — Я долго готовился к своему триумфу. В своих фантазиях я смаковал результат этот встречи, и она идет так, как я планировал.

— То есть ты планировал прийти сюда, рассказать свою ерунду про Бога и научить меня, как надо жить? Ты серьезно? Это твой план? Зачем? Ты хочешь задавить меня авторитетом?

Андрей Михайлович не торопился с ответом. Он окунул печенье в горячий чай, и когда оно распухло, положил его в рот, едва не уронив мягкую половинку. Не прожевывая печенье, проглотил его одним махом и улыбнулся Сергею, качая головой то вперед, то назад.

— Я не большой любитель социальных сетей, — начал Андрей Михайлович, — а вот моя дочка просто обожает “ВКонтакте” — Он внимательно посмотрел на Сергея. — У тебя же нет детей?

Мужчина отрицательно покачал головой.

— У меня двое. — Он отпил немного чая. — Две светловолосые девчонки. Все в меня, будто моя жена не женщина, а ксерокс. — Андрей Михайлович поставил чашку на столик. — Старшая дочь как-то сказала: “Папа, тебе обязательно нужна страничка ВКонтакте”, — высоким голосом изобразил он, — и тут же зарегистрировала меня в нем, там-то я и наткнулся на тебя. Я уже и забыл, что ты существуешь, а тут аккаунт с твоими фотографиями и сопроводительным текстом, да таким, точно ты не хулиган, а профессор психологии. Ох, знал бы ты, как я тогда разозлился. Забытые чувства вновь напомнили о себе. Пацан, накормивший меня жуком, — высокооплачиваемый психолог! Смех!

Сергей молчал. Выжатый, как лимон, он попытался вспомнить, когда еще так уставал. Может, только в начале своей карьеры? Когда, помимо работы с клиентом, он вдобавок боролся со своим внутренним страхом, что у него ничего не получится? Что он бездарь и вообще не способен помочь людям? Только каким было его удивление, что быть психологом не так сложно, для этого нужно лишь внимательно слушать и вовремя задать правильные вопросы.

— Мне так захотелось увидеть тебя. Прийти и показать, что разбираюсь в жизни не меньше твоего и для этого мне не нужны бумажки с важными подписями за стеклом.

— Значит, это дуэль? — задумчиво произнес Сергей. — Какая-то часть тебя ассоциируется со мной, и эту часть ты не можешь принять в себе, вот ты и злишься. — Было заметно, как психолог поменялся в лице.

— Нет во мне никаких частей тебя, — рявкнул Андрей Михайлович, — есть я и Бог, и этот Бог в одно мгновение находится во всех людях на Земле. Одно и то же существо изучает само себя с помощью миллиарда глаз.

Сергей, не делая резких движений, отвернулся от Андрея Михайловича и подошел к окну. Изучая автобусную остановку, проезжающие мимо машины и прохожих, он впервые задумался о том, что было бы, если бы он никогда не существовал? Изменился бы как-то мир? Ходили бы эти люди по тротуару, управляли бы они автомобилями? И если ответом на