– Оно ужасное, верно?

– Да, – буркнул он. Но тут же, спохватившись, добавил: – Ох, прости.

– Ничего страшного. Я его ненавижу. Будь у меня хоть какая-то одежда, сожгла бы его.

Митч взглянул на нее с недоумением.

– Если ты так ненавидишь его, зачем же выбрала?

Ей тотчас же вспомнился салон свадебных платьев, и она невольно поморщилась. В тот день она стояла на круглом возвышении, безумно влюбленная в белое короткое платье, так восхитительно скользившее по телу. Лучшие подруги, Пенелопа и Софи, возбужденно болтали у нее за спиной. Они тоже считали, что это – «то самое». Завороженная своим отражением в зеркале, Мадди внезапно заметила выражение неодобрения на лицах матери и Стива. И тут же сконфузилась. Стараясь сохранять спокойствие, она сошла с возвышения и, вернувшись в примерочную, позволила им выбрать самим. Она слишком многим была обязана им, так что не следовало спорить и расстраивать их.

Горло у нее перехватило, и Мадди отогнала воспоминания. Она находилась в той опасной фазе опьянения, когда эмоции могли всецело овладеть ею. Нет, она больше не станет думать об этом. Теперь все это уже не имело значения.

Изобразив улыбку, Мадди пробормотала:

– Разве ты не слышал, что все невесты с отклонениями?

Митч прищурился и внимательно посмотрел на нее.

– Хочешь поговорить об этом?

– Нет-нет. – Мадди помотала головой. Ох, как странно… Ведь ей так хотелось, чтобы кто-то заметил ее тоску, чтобы утешил… Но сейчас, под пристальным взглядом Митча Райли… О, если бы только она могла сорвать дурацкое платье, стать под горячий душ – и смыть с себя этот ужасный день!

Мадди тяжело вздохнула и пробурчала:

– Ты понятия не имеешь, как я хочу избавиться от этого орудия пытки. У тебя случайно не завалялось женское платье?

– Прости, принцесса, но тебе не повезло. – Митч откинул ворох ткани и пододвинулся к ней поближе.

Прижав ноги к подушкам, Мадди попыталась не думать о том, как приятно ощущать его близость. Желая вновь вернуть тот легкий флирт, что был у них в баре, и забыть о прошлом, она сказала:

– Я думала, ты успел раздеть достаточно женщин и имеешь кое-какие запасы женской одежды…

– Я не привожу сюда женщин, – заявил Митч. – И домой не привожу. Но сделаю для тебя второе исключение.

В горле Мадди сделалось сухо, как в пустыне. Она с трудом сглотнула.

Весь последний час она то и дело напоминала себе о том, что должна была выйти сегодня замуж. Но ее обычные усилия оставаться ответственной и благонравной девушкой в этот день почему-то оказались тщетными. Конечно, ей хотелось бы во всем винить спиртное. Или же неотразимо прекрасное тело Митча, словно специально созданное для греха. А может… Нет-нет, глупости все это. Виновата только она. Потому что… Ох, он смотрел на нее так, будто видел ее насквозь!

Судорожно сглотнув, Мадди пробормотала:

– Мне следовало бы остановиться в отеле…

Он взглянул на ее губы, и глаза его потемнели.

– У тебя есть деньги?

Мадди вздохнула. В сумочке осталась только сдача с пятидесяти баксов. То есть совсем мало. Конечно, она уже была достаточно пьяна, чтобы слегка поглупеть, – но явно недостаточно, чтобы превратиться в идиотку.

– Нет, почти не осталось, – ответила она, покачав головой.

– Где же ты собираешься ночевать?

В комнате вдруг стало невыносимо жарко и душно. А его тело… Ох, оно казалось раскаленным. Дыхание Мадди сделалось прерывистым, и она подумала: «Может, это и есть обольщение?» Но если так, каким образом ей следовало на это реагировать?

Она попыталась сосредоточиться, несмотря на алкогольный туман. Ни денег, ни одежды, ни машины. И что же теперь делать?..

Самый безопасный и очевидный выход – позвонить старшему брату. Как только Шейн узнает, где сестра, она будет спасена в тот же момент, как он повесит трубку. Один звонок – и она еще до рассвета будет лежать в своей постели.

При одной мысли об этом ее чуть не вырвало.

Нет, это не выход.

Другой же выход, весьма опасный, сидел совсем рядом, внимательно наблюдая за ней. Ох, как же ей хотелось взять все, что он предлагал. И разве это не было бы в каком-то смысле спасением?.. Хм… наверное, именно так. Во всяком случае, это спасло бы ее от необходимости доказывать родным, что она хоть одну-то ночь все же способна провести самостоятельно. Эта мысль и желание напиться в конце концов привели ее к вывеске «Бар». Так почему же она медлит, в чем сомневается?

Мадди сделала глубокий вдох, затем шумно выдохнула. Оставался еще один выход.

Вскинув подбородок, она заявила:

– Я вызову такси и поеду к своей машине. Проведу там ночь, а утром решу, что делать.

Митч решительно покачал головой.

– Нет-нет, дорогая. Неужели ты действительно думаешь, что я позволю тебе ночевать в машине где-то на обочине шоссе?

Мадди мгновенно насторожилась.

– Никто не может позволить мне что-либо или не позволить. Я вполне способна сама о себе позаботиться! – «По крайней мере, я так думаю, – добавила она мысленно. – Нет, черт побери, я это знаю!»

Митч осторожно взял ее за руку. Когда же она попыталась отдернуть руку, сжал пальцы покрепче.

– Знаю, что способна. Ты уже это доказала.

Мадди нахмурилась, с подозрением глядя на собеседника. Она застряла в забытой богом глуши без денег и без одежды. Ведь это же очевидно!

– Я не доказала ничего, кроме того, что умею попасть в самый дурацкий переплет.

Бровь Митча приподнялась.

– Не доказала? А сколько ты прошла сегодня одна в темноте?

– У меня не было выхода. Ни тогда, ни сейчас.

– Выход всегда есть, Мадди. Не забывай, ты сегодня прекрасно его нашла.

– Это не считается! – почти крикнула она. «Вспыльчивость, Мадди, вспыльчивость…» Она понизила голос. – Я знаю, что мне делать, и возвращаюсь к машине.

Он внимательно изучал ее. Оценивал, как привыкли делать адвокаты.

– Не хочу спрашивать, но все равно спрошу. Почему ты не позвонишь родным?

– Потому что не хочу!

– А как насчет друзей?

Да, конечно, Пенелопа и Софи пойдут за нее в огонь и в воду, но это не выход. По крайней мере сегодня ночью.

– Они, возможно, сейчас у моей мамы. Утешают ее и остальных родственников.

Митч провел ладонью по щетине на подбородке.

– Разве они не будут волноваться?

– Уверена, что они волнуются, – ответила Мадди. В голосе ее зазвучали нотки, которые, как она надеялась, сойдут за решительность. – Но я им не позвоню. Я написала записку и угнала свою машину с парковки, так что вряд ли они посчитают, что меня похитили.