– Вот как! Тогда заходите на чай, если вдруг заскучаете.

Люся улыбнулась, заглянула мне в глаза, глупо похлопала ресницами, а потом как бы смущённо отвела взгляд. Она, что, со мной заигрывает?!

– А ваш муж меня не выгонит? – спросил я осторожно.

– Нет, он сейчас на севере, на Повхе. Мы разводимся, – ответила мне новая знакомая.

Зачем информировать мне, в каком именно вахтовом посёлке находится сейчас муж, если Люся всё равно с ним разводится, я не понял, и сделал вывод, что этого мужа, возможно, никогда и не существовало вовсе. Что ж, тем лучше! Люся симпатичная. И я ведь так и думал, что в СССР другие девушки, не эти эгоистки, что бросают меня сразу же, как только узнают, что безработный! При социализме-то совсем другое дело! Вон они тут как, сами кидаются! Везёт мне! В РФ секса не было, а в СССР, стало быть, будет…

Мы зашли в подъезд, и я галантно затащил коляску с раскричавшейся личинкой человека вверх ещё на один лестничный пролёт. Хотел тащить дальше, но Люся сказала:

– Нам дальше не надо! Спасибо большое, Сергей! Мы пришли!

– Здесь живёте, стало быть? – спросил я, глядя, как Людмила суёт ключ в замок квартиры № 16.

– Да. А вы где?

– В девятнадцатой. Над вами, – сказал я. – У Колобковых.

И тут мысль прошибла меня словно молния. Шестнадцатая квартира! Под нами! Да это же Людмила Васильевна, старая швабра, которая несколько раз вызывала милицию из-за того, что мы с матерью якобы шумные! Точно она! Нос ее. И черты те же самые. Только ещё не седая, не скрюченная и без своей любимой сумки-тележки. А этот вопящий в коляске кулёк – это Славка, разбойник, рецидивист, заключённый пожизненно в «Белого лебедя». Ёк-макарёк! Я планировал трахнуть старуху?!.. Или, если сейчас она вроде пока не старуха, то можно?.. Да блин!.. Я планировал трахнуть старуху – и всё ещё планирую это сделать…

– Ну, всего хорошего, Сергей, – сказала Люся. – Заходите!

– Непременно, – сказал я.

Васильевна скрылась в квартире.

А я пошёл дальше по лестнице, думая над нелёгким моральным выбором: можно ли вступать связь с красивой девушкой, если знаешь, что внутри неё скрывается ненавидимая тобою чокнутая бабулька?..

Из еды дома обнаружились макароны и рыбные консервы. Макароны я сварил, но они как-то слиплись и стали похожи на кашу – не очень-то аппетитно. Даже не знаю, было ли дело в недостаточности моих поварских навыков или во вредителе, прокравшемся на макаронную фабрику… В общем, мне пришлось довольствоваться сайрой и воспоминанием о батоне.

Главной проблемой тем вечером была скука. Я, конечно, разобрался, как включается телевизор и даже испытал некое умиление от дрожащей чёрно-белой картинки и «лампового» звука. Но уж больно передачи были скучными! По одной программе показывали что-то по надои и про центнеры с гектара, по второй шёл фильм про революцию. Смотреть этот фильм было трудно: во-первых, не сначала, во-вторых, большевики там были хорошими и русскими, что не совпадало с тем, как я обычно их видел. Правда, потом фильм закончился и пошли новости. Тут я воспрял духом: вот оно «время, вперёд», вот оно торжественное «здравствуйте, товарищи!», по которым я так тосковал! Дикторы были солидные, застёгнутые на все пуговицы, чем-то напоминающие школьных учителей. Это мне очень нравилось. Не какие-то там журналюги, а всё как положено!

Впрочем, вскоре снова стало скучно. Репортажи о визите генерального секретаря на компрессорный завод и о заседании Верховного совета точно соответствовали антуражу, где я оказался, но, если честно, не больно-то увлекали. Потом пошло про выборы в Монголии, про профсоюзы на Коста-Рике, про военное положение в Польше, про Саманту Смит какую-то… Про хохлов ни слова, кстати, не было. Неожиданно меня накрыла острая тоска по передачам, где бы обличали жидобандеровцев…

Ещё очень захотелось в Интернет и поиграть. Я с тоской подумал, что мой клан сейчас, наверно, в рейде, им там весело… Нет, я тоже, конечно, был рад, что я в СССР! Но было бы здорово, если бы мне, так сказать, разрешили смотаться домой ненадолго. Отдохнуть, за компом посидеть, поесть мамкиной жрачки, пельменей из магазина… А потом бы я, конечно же, вернулся! С новыми силами смог бы взяться за спасение СССР от его развала гомолиберастами! Уж со мной-то Союз не развалится, я не позволю! Костьми лягу! Точно не знаю, но что-то придумаю непременно! Будет как в гимне: «Союз нерушимый республик каких-то скрепила навеки великая Русь…»! Вроде, так… Хорошо бы сейчас на каком-нибудь форуме поговорить про Советский Союз, про товарища Сталина… С либероидами посраться, доказать им как жилось в Союзе классно… А ещё было бы здорово почитать какую-нибудь книгу про попаданца… Ну, знаете, отвлечься от реальности!

Кстати, о книгах… Может, правда, что-то почитать, не так тоскливо будет? Я обшарил книжные полки. Литературы было немного, и почти все издания, которые попались, были мне уже знакомы: ведь они по-прежнему хранились у нас с матерью. Из нечитанного обнаружился разве что роман «Цемент» за авторством некоего Гладкова. Я начал читать, было, но не зашло: мужик там вернулся с Гражданской войны и так никуда и не попал: остался, как дурак, в своей эпохе.

После этого я совсем скис и решил, что утро вечера мудренее. Разложил диван, нашёл в шкафу скатанный ком из подушек, одеял и постельного белья. Подумал, что бельё с брачного ложа деда с бабкой хорошо бы поменять, но заленился… Залез так. Выключил свет, повернулся носом к ковру… В родной, но такой непривычной квартире воцарилась унылая тишина, прерываемая только зловещим тиканьем настенных часов, отсчитывающих чужое время. Блин, даже Ютубчик не включишь на сон-то грядущий!

Хорошо бы я проснулся снова дома… в своём времени… «Вконтакте» посмотрел бы, кто что пишет…

А если этого чуда не случится, пойду завтра заводить отношения с Людмилой Васильевной. Не могу ж я быть совсем один! Мне нужны союзники, товарищи. Соратники – Союз чтобы спасать… Ну, и баба, в общем, мне нужна.

6.

На следующее утро я нарисовался у двери Людмилы, наряженный в лучшее из того, что нашёл у деда и