— А для Ромфорда ваша схема сгодится? — Это был Мигел, высокий аргентинец аристократического вида.

— Эй, приятель, оставь Ромфорд в покое! — возмутился короткостриженый здоровяк англичанин с пестрым галстуком. Я вспомнил его имя: Дейв.

— Пожалуй, ты прав. Ему уже ничем не поможешь.

— Спасибо за идею, Мигел, — кивнул Рикарду. — Кстати, ты был бы наилучшей кандидатурой для работы в нашем представительском офисе в Эссексе. Но если серьезно, коллеги, то Рио — наш флагманский контракт. Как только мы его подпишем, всем остальным нужно будет сразу же бросаться на поиски аналогичных сделок. Карлус?

Я не вслушивался в страстное повествование Карлуса о возможном контракте с Соединенными Штатами Мексики, потому что не сводил глаз с Изабель. Нос чуть длинноват, рот чуточку широк. Одежда обычная, неброская: короткая голубая юбка, кремовая блузка, черные туфли. И волосы, рассыпавшиеся по сторонам и постоянно падавшие на лицо. Но в ней ощущалось что-то очень женственное, очень привлекательное. Может быть, все дело было в голосе — а, может, в том, как она держалась. Или в ее глазах — огромных, темно-карих, ясных и наполовину скрытых длинными ресницами. Внезапно глаза эти стрельнули в мою сторону, поймав мой оценивающий взгляд. Уголки ее рта снова дернулись вверх, а я поспешно обратил взор на Карлуса.

— Тебе все было понятно? — спросил Джейми, когда летучка закончилась.

— Кое-что — да, но вопросы все-таки есть. Придется многому учиться.

— В том числе смотреть на Изабель и следить, чтобы челюсть при этом не отвалилась.

— Что, так заметно?

— Не переживай. Мы все через это прошли. Привыкнешь.

— Но в ней действительно что-то есть. Не могу понять, что…

— Сексуальна она чертовски, вот что. Только советую держаться подальше. Она может укусить, и крепко.

— Серьезно? А мне она показалась вполне дружелюбной.

— Вот и смотри издалека. И не трогай. А еще лучше — не смотри. Уж поверь мне на слово.

Я пожал плечами и сел за стол Джейми. Я еще никогда не видел трейдерских столов, а здесь, в Dekker, все они были оснащены по последнему слову техники. Пять мониторов, передававших новости, цены и анализ в виде десятков разноцветных кривых. У Джейми, похоже, была какая-то нездоровая тяга к розовому. Деловой пейзаж дополнял телефон на тридцать линий, вентилятор, испанско-английский словарь, двухтомный «Альманах банкира» и маленький серебряный мячик для регби — сувенир в память о турнире «семерок» в Аргентине. Картину обрамлял коллаж из желтых стикеров, о груде бумаг говорить, понятно, излишне.

— Ну хорошо, начнем с азов. — Джейми показал мне, как выводить на экран новости регби поверх информационной службы Bloomberg. — На этой половине квадрата, — он обвел пространство рукой, — комиссионеры. Наша работа — говорить с клиентами, давать им нужную информацию, выяснять, чего они хотят, и, конечно, покупать и продавать облигации. А эти люди — он повернулся ко второй половине квадрата, — трейдеры. Маркетмейкеры, через которых проходят сотни самых разных облигаций. Когда клиент хочет купить или продать что-нибудь, мы запрашиваем цену у трейдера. Он дает нам предлагаемую цену — бид и цену продавца — офер. Мы передаем информацию клиенту, который либо продает по цене бида, либо покупает по цене офера. Теоретически спред, то есть разница между бидом и офером, приносит прибыль нам.

Я кивнул. Пока понятно.

— Другой способ заработать — первичное размещение ценных бумаг. Видишь эту группу, вон там? — Он показал на столы за пределами квадрата. Там же сидела Изабель, погруженная в чтение документов. — Вижу, что видишь. Отдел рынков капитала. Их задача — переговоры с потенциальными заемщиками и подготовка выпуска облигаций, которая позволит им получить кредиты под минимальный процент. Который, кстати говоря, довольно высок. Без солидной отдачи инвесторы не будут рисковать, вкладывая в страну, которая может снова рухнуть в дефолт.

Следующую пару часов Джейми потратил на рассказ о том, как функционирует Dekker. Я слушал внимательно, переваривая информацию фраза за фразой, пытаясь сопоставить ее с тем, что я уже слышал и знал, и проследить связь со все новыми и новыми объяснениями.

Я брал вторую трубку, подсоединенную к его линии, когда звонил телефон, и тогда Джейми начинал разговаривать с клиентами. Среди них были самые разные организации: французский и британский банки, голландская страховая компания, американский хеджевый фонд.

Он говорил с ними о Венесуэле и переговорах с МВФ. Обменивался слухами по поводу будущего контракта в Мексике. Обсуждал футбольные матчи и вчерашние телепередачи. Он покупал и продавал облигации на миллионы долларов, всегда продавая по цене, которая была чуточку выше цены покупки. Многие из этих сделок он помечал буквами DT, за которыми следовал номер. Джейми пояснил, что это были номерные счета филиала нашей компании Dekker Trust на Каймановых островах.

На ланч давали козий сыр, сэндвичи с салатом и колу. Их развозил по залу паренек в спецовке, кативший перед собой внушительных размеров тележку. Даже не пришлось покидать рабочее место. Впрочем, на это не было времени.

Переговоры продвигались от одного часового пояса к другому, переключаясь к полудню на Бразилию, на весь остальной континент и Нью-Йорк — уже днем и, наконец, на Калифорнию вечером. Темп ускорялся по мере того, как таял день: многие участники находились в Нью-Йорке или Майами. Наш день растягивался, чтобы включить в себя их расписание. Масса переговоров велась на испанском, и тут уж я ничего не понимал. Придется учить язык.

Около шести я отправился к Шарлотте и ее команде, откуда вернулся, таща подмышкой целую кипу отчетов. Аналитические отчеты по политике и экономике были превосходны. Особое впечатление произвели исписанные торопливым почерком страницы с пометкой: «Только для внутреннего пользования». В них содержалась информация, полученная от неформальных источников: местных банков, государственных чиновников, нью-йоркских трейдеров. Я читал эти бумаги со все возрастающим интересом.

Стол Изабель стоял рядом с моим. Она работала как конвейер: то перебирая кипы бумаг, высившиеся по бокам стола, то забивая информацию в компьютер, то обсуждая очередные документы по телефону на языке, который я принял за португальский. Я старался не смотреть на нее, но получалось не слишком удачно. Ее лицо было наполовину закрыто прядями длинных темных волос. Иногда она прикусывала нижнюю губу и смотрела куда-то вдаль. Нет, она была восхитительна. Даже когда я не смотрел на нее, до меня все равно долетал по воздуху запах ее духов — или ее голос… Стоп. Возьми себя в руки.

Я в очередной раз стрельнул глазами в ее сторону и вдруг увидел, что она смотрит прямо на меня.

— А ты хорошо стартовал, — улыбнулась она.

— Мне нужно многое усвоить.

— Все станет гораздо легче, когда включишься в реальную работу. Откуда ты перешел? Где работал раньше?

— До конца прошлой недели я преподавал русский язык.