В салон, отворив дверь, заглядывает боцман Макаревич.

Шилов. (Макаревичу) Александр Илларионович! Давайте сюда первым вахмистра.

Боцман кивает и скрывается за дверью

Шилов. (всем присутствующим) Первым я предлагаю заслушать нашего буяна-жандарма. Думаю, что если взять с него слово чести, что не будет буйствовать — то мы можем его присовокупить к нашему заседанию в качестве должностного лица, осуществляющего на пароходе Имперскую власть. Как вы считаете, господа?

Русов. (громко смеясь) Жандармам слово чести неведомо, Василий Васильевич!

Шилов. И всё же будет лучше, если мы этого буяна освободим и дадим для успокоения служебное задание. От участия в дознании он по Закону не имеет права отказаться. Так, Алексей Алексеевич!?

Лепехин. (менторским тоном) Согласно параграфа сорок четвёртого Положения о жандармском корпусе тысяча восемьсот шестьдесят седьмого года служебные либо иные обязанности на нижних чинов не могут быть возложены без согласия Шефа жандармского управления.

Шилов. И всё же если Капитан судна, как Высшая инстанция, при исполнении своих обязанностей, пригласит жандармского чина к содействию…

Лепехин. (продолжая фразу Шилова, менторским тоном) … то тогда, согласно параграфа двадцать шестого вышеупомянутого Положения, несут обязанности содействия к восстановлению нарушенного порядка. (переводит дух) Впрочем, только в том случае, если будут приглашены местными властями. То есть в данном Случае Вами, как капитаном судна…

Боцман с матросом вводят в салон вахмистра Корчагина.

Лепехин. (глядя на Корчагина, менторским тоном) …в случае же небытности на месте чинов исполнительной полиции, непосредственно принимают участие в сохранении спокойствия! (властно) Вахмистр Корчагин! Откуда была цитата!?

Корчагин. (сквозь зубы) Положение вы неточно цитируете… Параграф двадцать шестой главы третьей!

Лепехин. (зло) Я, милейший, в настоящий момент доступно изъясняю присутствующим особенности Вашей службы!

Русов. (смеясь) Законники…

Шилов. Господин вахмистр! Я вынужден требовать от Вас слова, что вы не будете силой менять свой status quo! Обещайте, что ни при каких обстоятельствах не предпримете повторного смутьянства на моём судне!

Корчагин. (зло) Вы, любезный, здесь капитан до тех пор, пока моя докладная не ляжет на стол губернатора!

Шилов. Возможно, возможно…

Лепехин. Согласно принятого Устава речной службы распоряжения капитана в пределах его полномочий подлежат беспрекословному исполнению всеми находящимися на судне лицами — в случае неподчинения, тем более с применением готового к бою огнестрельного либо любого другого оружия считается подстрекательством к бунту и пресекается максимально быстро и строго, в соответствии с уложениями Устава и Законов Российской Империи.

Корчагин. Я перед губернатором ответ держу! И только перед ним…

Шилов. На судне мне обязаны подчиняться все, ибо я здесь — высшая власть, господин вахмистр! И покончим с этим — вы даёте слово офицера?

Корчагин. В сложившихся обстоятельствах — да!

Лепехин. Поточнее, пожалуйста!

Корчагин. Вахмистр — не офицерское звание!

Лепехин. Но вы — должностное лицо при исполнении обязанностей офицера жандармской службы!? Насколько я могу судить — вы из гвардии? Сверхсрочник? Стало быть, по общевойсковому табелю — подпрапорщик? Так или нет?

Корчагин. Так!

Лепехин. Вы нам нужны, господин Корчагин, здесь сейчас, в качестве законного представителя исполнительной Власти Империи. Извольте знать, что за время, проведённое Вами взаперти, у нас на пароходе произошло преступление, которое мы с Василием Васильевичем намерены скорейшим образом раскрыть. А так как вы на момент преступления, равно как и мы все, здесь присутствующие, имеете алиби — я прошу Вас к нам присоединится.

Шилов. Так вы даёте слово, вахмистр!?

Корчагин. Да! Даю.

Шилов. Тогда извольте чётко и ясно проговорить вслух: «Я, вахмистр транспортной жандармерии Ен-ской дистанции Корчагин обязуюсь вести себя подобающе сложившейся обстановке, не проявляя желания завладеть оружием и не учинять смуту до того момента, пока не сойду с парохода на берег»! Кстати, оружие Ваше хранится в моей каюте, и я обязуюсь по прибытии в М. тот час-же Вам его передать с глубочайшими извинениями за причинённые Вам неудобства во время нашего перехода от имени Пароходства и от себя лично!

Корчагин. (Шилову) Я, вахмистр транспортной полиции Ен-ской дистанции Корчагин обязуюсь вести себя подобающе сложившейся обстановке, не проявляя желания завладеть оружием и не учинять смуту до того момента, пока не сойду с парохода на берег! А когда вы намерены освободите из-под стражи унтер-офицера Страхова?

Шилов. До прибытия в М. он пробудет в трюме. Вы намерены оспорить моё решение силой, вахмистр?

Лепехин. Согласно Устава капитан вправе изолировать в особом помещении лицо, подозреваемое в совершении преступления, или лицо, действия которого не содержат признаков уголовно-наказуемого деяния, но угрожают безопасности судна или находящихся на нем людей или имущества…

Шилов. Ваше слово, вахмистр…

Корчагин. (расслабленно) А! Да чёрт с вами… Я согласен… Позвольте проявить любопытство, Ваше Сиятельство — а как вы распознали, что я из гвардии?

Лепехин. Вы ведёте себя как отставник из нижних чинов, достигших потолка по службе…

Русов. Вы, господин вахмистр, харáктерно упрямы и заносчивы. Как и все в гвардии… Это же очевидно!

Лепехин. (Корчагину) Позвольте я вас введу в курс нашего дела!?

Корчагин. Я слушаю вас, Ваше Сиятельство.

Лепехин. Вчера, примерно во время стрельбы и ваших с поручиком упражнений, у Пётра Силантьевича Страхова из каюты пропали финансовые документы большой ценности. Пока пароход ждёт ясной погоды и стоит на якоре, мы намерены выяснить подробности этого происшествия. Для нас очень важно, чтобы при этом разбирательстве присутствовал представитель Имперской власти.

Корчагин. Я согласен, вот только…

Лепехин. (перебивая Корчагина) Очень хорошо, господин вахмистр. (Шилову) Тогда давайте приступать, Василий Васильевич…

Шилов. (боцману) Александр Илларионович, приведите сюда нашего анархиста…

Макаревич. (молодцевато) Сию минуту будет исполнено, Василий Васильевич!

Боцман и матрос, немного запутавшись в дверях салона, уходят, закрыв за собой дверь.

Корчагин. Что же вы, господа, у этого недоноска выпытывать собираетесь!? Видно же, что — импульсивный дурак. Восторженный. Напитанный под завязку (брезгливо передёрнувшись) «Революцией»! Сообщников у него явно не было… Увидел он вас, Ваше Сиятельство — перемкнуло в нём… Вот и побежал стрелять! Навидался я таких за время службы… Что вот таких как он, молодцов без царя в голове, что девиц восторженных…В обморок от каждого грубого слова падающих…

Русов. Это вы, вахмистр, дело Засулич поминаете?

Корчагин. (с вызовом, привстав за столом) Её тоже! С её оправдания всё началось! С того момента все чахотошные студенты и курсистки уловили в жизни — теперь «можно»! Понеслась околесица по губерниям… Вместо того, что бы как встарь, вот так (вздевает свой крепко сжатый кулак) держать — сусолимся с ними… Теперь вот чуть что