газеты, принялся поглаживать котенка. Нащупав слипшуюся шерсть на грудке, он отложил газету в сторону.

– Да он весь в смоле! – воскликнул прислуг, и Кухарка с Зимней тут же отвлеклись от елки, переключившись короля.

Ричард слышал уже много человеческих выражений, некоторые из них были непонятны, такие как про бабу, от которой кобыле, почему то легче, некоторые обидны и даже оскорбительны. Играть в кошки-мышки – ну как можно догадаться до такого, чтобы кот играл с мышью, этой противной маленькой писклей! Да лучше проглотить шерсти клок. И почему это все выражения должны быть непонятны, почему бы не сказать прямо чего хочешь, а не делать столь задумчивую физиономию приговаривая ''да ты весь в смоле, дружище''. Вестник еще раз пощупал котенка и покачал головой. Ох уж эти люди, подумал Ричард, все они усложняют. Он настойчиво не понимал этого нового для него выражения про какую-то смолу, и уже пытался слезть с мохнатых рук Вестника, как они, сцепившись не дали ему прохода.

– Куда побежал, тебя надо мыть, – произнес он спокойно.

– ''Как мыть!?'' – встрепенулся кот. Что такое мыть он знал. Туда где он раньше жил с матерью кошкой, как-то заявился кот со своей прислугой, вроде бы, какой-то дальний родственник. Кот этот был настолько пуглив, что стоило чему-либо зашуметь, как он бежал словно ошалелый и прятался в ближайший укромный угол. Однажды, он стоял на подоконнике среди расставленных на нем цветов в горшках, и совсем не заметил, как кто-то из прислуги подкрался сзади. Вернее заметил, но было поздно, он так сильно испугался, что протаранил все горшки с цветами пока бегал по подоконнику взад вперед, прежде чем соскользнуть с него, цепляясь за фикус, как за последнюю надежду. Еще долго, весь чумазый, перепачканный землей, он бегал по всем королевским владениям от нерасторопной прислуги, а когда услышал, что его будут мыть, то забился в самый дальний и темный угол, что только был. Видимо он очень хорошо знал, что его ждет. Вскоре его все же достали, увели в маленькую комнату, и за плотно закрытой дверью с четверть часа раздавались плеск воды, истеричные крики кота, скрежет когтей о чугун ванны. А после вынесли мокрого изнеможденного кота, с еще более угрюмой мордой, чем до этого. Ричард не знал, что происходило за дверью в небольшую комнату, но был уверен, что там происходило что-то страшное, повергающее котов в ужас. Он как то пытался спросить об этом у кота-родственника, но тот всякий раз удирал, как только слышал об этом.

За своими размышлениями король не заметил, как они с Вестником дошли до той самой комнаты страха. Следом вошла Кухарка и закрыла за собой дверь. Ричарда опустили в огромную белую ванну, скользкую и холодную. Вестник взял в свои волосатые руки длинный блестящий шланг с набалдашником. ''Сейчас как треснет меня этой штуковиной'', подумал кот. Прислуг поднес дубинку поближе к котенку. ''Ну точно, долбанет'', пронеслось у него в голове. Ричард сжался, хаотично покручиваясь в разные стороны в поисках пути для отступления, как вдруг из набалдашника тонкими струйками потекла вода, ударив по пушистому комочку множеством прохладных жидких иголок. Кухарка засучила рукава, и принялась натирать и наминать котенка, словно тесто. Король потерял счет времени, бежать было некуда, кричать бесполезно. Наконец, вода замолчала, женщина завернула его мокрое величество в полотенце, так что из него едва торчала перепуганная морда, и они вместе покинули эту комнату страха.

Худшее было позади, Ричард лежал в своем ложе, еще не просохшая шерсть делала его еще меньше, обтянув его, словно водолазный костюм. За окном горели фонари, крупными хлопьями, медленно падал снег, одевая голые ветки деревьев и крыши машин в белые шапки. С кухни доносился сладкий аромат имбирного печения, король сделал ленивую попытку последовать на запах, но вместо этого еще сильнее завернулся в полотенце аккуратным клубком.

Наутро запахи не рассеялись. Более того, они усилились и перемешались так, что даже самый острый нюх был не в состоянии разделить их на что-то конкретное. Кухню бороздили три пары ног, до маленького короля никому не было дела. Прислуги что-то варили, резали, пекли, мешали, подсыпали, пробовали, умело лавируя по кухне. Вскоре Вестник, оторвавшись от толпы, уселся на стул и, завидев короля, посадил его себе на колени. Перед ним, на столе, стояло блюдо с мандаринами. Он взял одну и надорвал кожуру, сладкий травянисто-цитрусовый запах невидимым паром брызнул из фрукта и, обдав лицо Вестника, нарисовал на нем легкую улыбку. Глаза его заблестели, как ребенок он чистил этот мандарин, пуская в разные стороны миллионы микроскопических капель, наполняя ароматом всю кухню, пожелтевшими кончиками пальцев отламывал от него по дольке и отправлял прямо в рот, слегка прищуривая один глаз.

– Хочешь кусочек? – спросил Вестник Ричарда.

Мандариновый запах не очень-то пришелся по вкусу маленькому королю, он, молча, отвернулся, а когда повернулся обратно к столу, Вестник с той же детской страстью очищал следующий фрукт. Казалось, что чистить мандарины ему доставляло большее удовольствие, чем их есть. Маленькая струйка сока брызнула прямо на Ричарда, и он, ворча, спрыгнул на пол и убежал прочь с кухни.

К вечеру кухонная суета стихла, прислуги перенесли стол в покои кота, заставив его едой, как тогда, когда они праздновали его приход. Вновь, как и тогда пришли еще люди. Ричард никак не мог понять и все думал, почему они постоянно, куда-то ходят, как же их король? Или у них его нет? Тогда им не позавидуешь. Но Ричард один, он не может быть королем и у этих бедолаг тоже.

Вскоре все заняли места за столом. В ложе короля сидела Зимняя. Это ничего, пусть себе сидит, ей можно. Кот забрался на кресло и улегся за ее спиной. Он не любил шумные гуляния людей, считая их бесполезными и даже глупыми. Прислуга и бедолаги, у которых возможно даже не было графа, не то, что короля, ели так, будто не делали этого всю неделю. Они много и шумно говорили, что-то обсуждали, о чем-то спорили, над чем-то смеялись. Их болтовня настолько утомила короля, что он, незаметно для себя уснул и проспал бы наверно всю ночь до утра, если бы не ужасный грохот раздававшийся отовсюду. Кот открыл глаза, человеки по-прежнему сидели на своих местах, словно ничего не происходило. Тем временем за окном что-то свистело, грохотало, рокотало, ярко вспыхивало. Ричард испуганно соскочил со своего ложе, юркнул под стол, в возникший под ним дремучий лес ног прислуги и их гостей. Кто-то из