— Я думала, что теперь я солнышко? — Он назвал меня так вчера в своем офисе. Я думала об этом прошлой ночью, когда лежала в постели, пытаясь унять пульсацию между бедер. Но в кои-то веки мистер Брюзга решил, что хочет спать со мной, что убило все резвые попытки с моей стороны.

— Ты просто так даешь кому-нибудь свое печенье, солнышко?

— Ну, да. Я думаю, что это хороший способ…

Он берет контейнер с печеньем, заглядывает в пакет, где лежат другие печенья, затем берет их, прежде чем выйти из комнаты отдыха. Я остаюсь стоять там. Он что, только что украл все печенье?

— Следуй за мной, Джорджия.

— Солнышко, — поправляю я его, ускоряя шаг, пытаясь не отстать. Мистер Брюзга издает еще одно громкое мяуканье. Ему не нравится бегать. Будь то он сам, делающий это, или когда он в твоих руках и бежишь ты. Для него это максимальный предел лени.

Мистер Бакстер останавливается, и я чуть не налетаю прямо на него.

— У тебя в сумке кошка, не так ли? — Он смотрит на меня сверху вниз. Мне приходится запрокинуть голову назад, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Сейчас, наверное, не время говорить ему, что некоторые из этих печений предназначены для Кристен. Ты не можешь украсть печенье у беременной женщины. Вероятно, в руководстве для сотрудников длиной в милю есть правило на этот счет.

— Может быть. — Я облизываю нижнюю губу. Глаза мистера Бакстера всегда устремляются туда, когда я это делаю. У меня такая нервная привычка. Интересно, как он отреагирует на это. — Я прочитала книгу правил и…

— Конечно, ты это сделала. — Он смотрит вниз на мою сумку, которая теперь двигается. Мой обычно ленивый кот не может хоть раз успокоиться! — Открой сумку, Джорджия.

— Солнышко, — поправляю я. О боже мой. Что со мной не так? Я нарочно тыкаю в него пальцем.

— Солнышко. — Он рычит, от чего я испытываю странные ощущения. Затем мистер Брюзга делает один ответный удар. Я борюсь с собой, чтобы не рассмеяться.

— Открой. Ее.

— Хорошо. Вы сами попросили, — предупреждаю я, открывая сумку для еще одного сварливого мистера Брюзги.

Лиам

Через дверь просачиваются голоса счастливых сотрудников, воркующих над угрюмой кошкой, которую Джорджия устроила в маленьком гнездышке рядом со своим столом. Это продолжается уже несколько часов, и я почти дошел до того, что хочу уволить всех в здании и начать все сначала.

Моя дверь открывается, и я испытываю крайнее раздражение, обнаружив, что в комнату входит Брэдли.

— Это самая милая вещь, которую я когда-либо видел. — Он смахивает немного кошачьей шерсти со своего костюма. — И кошка тоже неплохая.

Мои волосы встают дыбом.

— Не смотри на нее.

— Что? — Он садится в свое привычное место. — С каких это пор я не могу глазеть на дам в офисе?

— С этих, — почти кричу я. Он поднимает свои светлые брови. — Потому что она часть плана, — торопливо продолжаю я. — Я не хочу, чтобы ты все испортил. Мы должны прижать Дункана Лавина к стене, и если ты пойдешь и разрушишь…

— Я ничего не порчу. — Он отгоняет эту мысль тыльной стороной ладони. — Я просто хотел зайти и посмотреть на кошку, о которой все говорят. Я не могу поверить, что ты позволил ей привести эту злую, пушистую тварь на работу. Она зарычала на меня, когда я подошел. — Он смеется. — И на ней эта ужасная блестящая жилетка. Мне даже жаль беднягу.

— Я не давал ей разрешения на кота. Это тема, которую я намерен обсудить с ней за обедом.

— Ты обедаешь с ней? — Он встает и подходит к коробке с печеньем на моем столе, затем открывает крышку. — Откуда они взялись?

Я протягиваю руку и отталкиваю его руку.

— Это мои.

— Вау. — Он ухмыляется. — Она сделала их, не так ли? Она испекла эти печенья, чтобы поделиться ими, а ты, как гребаный Монстр Печенья-Гринч, которым ты являешься, сохранил их для себя. Признай это.

— Я не могу допустить, чтобы она раздавала печенье сотрудникам. — Я снова сажусь и поправляю галстук. — Могут возникнуть проблемы с департаментом здравоохранения. Она могла бы отдать их этому идиоту из почтового отделения, Джиму. — Я стискиваю зубы и испытываю сильное искушение поднять трубку и уволить его. — Он мог бы совершать обход и подавиться, и тогда, где бы мы были? Мы не можем так рисковать.

— Ты странно себя ведешь. — Он прислоняется к моему столу и смотрит на меня сверху вниз. — Страннее, чем ты когда-либо был, и ты чертовски странный. Никакого интереса к женщинам, никакого интереса к наркотикам или выпивке, никакого интереса к сладостям… — Он снова смотрит на печенье. — Не интересуешься ничем, кроме денег и власти. Но теперь, ни с того ни с сего, ты запасаешься печеньем и планируешь взять свою помощницу на благотворительный Гала-концерт?

— Я не беру ее в качестве своей помощницы. Она собирается нанести прямое оскорбление своему отцу. Потому что она все время будет со мной, иначе я ее уволю, а потом занесу в черный список.

— Она знает обо всем этом?

— Конечно, нет. — У меня всегда такое чувство, что с Брэдли я играю в шахматы, пока он писает на шахматную доску. — Она ни о чем таком понятия не имеет.

— Ты вообще просил ее пойти с тобой на Гала-концерт?

— Почему я должен спрашивать? Я скажу ей сегодня за обедом, и она сделает так, как ей скажут, или столкнется с последствиями. — Мою руку покалывает, когда я представляю, как она снова склонилась над моим столом, получая наказание за то, что привела этого пушистого зверя в мой офис.

Брэд смеется и отступает.

— С таким выигрышным предложением, как она может сказать «нет»?

— Вот именно. — Я не знаю, почему он смеется. Конечно, она согласится. Она должна. Это часть ее работы.

— Позже, псих. — Он открывает дверь. — И не забудь, что в три у нас заседание совета директоров.

Я ничего не забываю. Брэдли — это тот, кто часто опаздывает с пятнами губной помады на воротнике.

Голоса становятся громче, когда Брэдли уходит, и я слышу мужской голос.

— Я бы с удовольствием погладил твою киску.

Я вскакиваю на ноги и выхожу за дверь, прежде чем успеваю сделать еще один вдох. Курт вернулся и опускается на колени, чтобы погладить волосатого монстра, когда он смотрит на мое солнышко.

— Я хотел спросить, что ты делаешь в обед. Мы могли бы пойти в новое место, где падают суши…

— Я сказал держаться своего этажа, Курт. — Мне никогда не нравился этот человек. Но он отличный вице-президент по маркетингу, и мне было бы трудно найти другого кандидата с таким количеством связей, как у его семьи с деньгами. Тем не менее, он опасно близок к тому, чтобы охрана вывела его из здания.