Отстраняясь, я облизываю языком ее идеальную маленькую попку, и она пищит.

— Мистер Бакстер! — Она поворачивается и смотрит на меня широко раскрытыми глазами.

Я снова облизываю ее языком, ее бедра вздрагивают, когда я подношу одну руку к ее влажной щели и ввожу в нее два пальца. Она дергается, ее тело сжимается вокруг меня, когда я вытаскиваю пальцы и глажу ее клитор, облизывая ее, своим диким языком ее губы и задницу.

Ее бедра дрожат, тело сжимается, и она кончает со стоном, который идет прямо к моему члену. Я вжимаю свои пальцы в нее, чувствуя, как сильно это ударяет по ней. Блядь. Мне нужно быть внутри нее, чтобы наказать ее по полной программе. Грубо трахнуть ее так, как она того заслуживает, — единственный верный способ исправить мое солнышко и дать ей понять, что она важная часть моей команды.

Я поднимаюсь на ноги и осматриваю ее красную задницу. На данный момент этим придется заняться. Даже несмотря на то, что мой член болит, я не могу быть резким. Хороший, опытный сотрудник требует времени. Пробегая руками по ее бедрам, я хватаю подол ее юбки и тяну его вниз.

Наклонившись над ней, я поднимаю ее вертикально и прижимаю свой член к ее заднице.

— Только самые непослушные из сотрудников получают это, солнышко. Меня никогда раньше не заставляли давать, но ты испытываешь меня.

— Ммм. — Она двигает бедрами, ее задница трется об меня, пока я крепко не хватаю ее, чтобы остановить.

— Будь хорошим работником, и тебе не придется беспокоиться об этом. — Я наклоняюсь ближе к ее шее, потребность провести языком по ней и отметить ее как свою почти непреодолима. Но это бизнес. Она здесь новенькая. Я должен дать ей время научиться тому, как правильно быть моей помощницей. Неважно, что она заставляет меня чувствовать или как я, кажется, не могу перестать думать о ней; она здесь только по одной причине. Свергнуть ее отца.

С этой отрезвляющей мыслью я отпускаю ее и отступаю.

— Гала-концерт — мероприятие высшего класса, и ты должна одеться соответственно. — Я обхожу свой стол и умудряюсь сесть, несмотря на то что моя эрекция требует, чтобы я что-то с ней сделал. — В твоем столе есть кредитная карточка компании. Средний ящик. Используй ее, чтобы купить подходящую одежду.

Ее язык снова высовывается, облизывая нижнюю губу. Я хочу почувствовать его на себе, его мягкость, тепло.

— Но это не свидание? — спрашивает она с надеждой в глазах.

— Это работа. — Я ненавижу то, как вытягивается ее лицо, мои слова затуманивают ее сияние. — Но, если ты предпочитаешь думать об этом как о свидании, ты можешь.

Ее лицо озаряется, и мое солнышко возвращается.

— Свидание.

Почему это согревает меня? Это не поверхностное чувство жара, искра похоти, которую я испытываю, когда вынужден преподать ей урок дисциплины, а нечто более глубокое. Я даже не осознаю этого, но я хочу большего, и, похоже, я могу получить это только от нее. От ее улыбки. От ее сияния.

Я поворачиваюсь к своему обеду и машу ей рукой.

— Ешь, солнышко. Мистер Найт скоро будет здесь, чтобы обсудить мое приобретение пары его южноамериканских рудников.

— Да, мистер Бакстер. — Она сидит и наслаждается своими десертами, пока я жую свой уже нарезанный стейк.

— Почему ты выучила французский? — Мне нравится, как она делает аккуратные надрезы, распределяя ломтики так, как я делаю это сам.

Она пожимает плечами, на ее щеках все еще горит румянец.

— Я всегда хотела побывать в Париже.

— Почему?

— Он просто кажется удивительным. Я прочитала так много путеводителей и думала о том, чтобы отправиться туда в течение многих лет.

— Почему не поехала? — У меня возникает желание покормить ее с рук, но я игнорирую это.

— Деньги.

— Но твой отец… — Я делаю паузу. — Я имею в виду, я слышал, что твой отец — человек со средствами.

— Так и есть. — Она опускает взгляд. — Но он бросил нас с мамой, когда я была маленькой, и не было никакого брачного контракта. Так что она ничего не получила, он забрал все, и нам пришлось довольствоваться малым.

— Ты росла без денег? — Я слишком яростно вцепляюсь в кусок стейка, и поднос катится по моему столу.

— Не совсем. Мама работала. Ее воспитали так, чтобы она вышла замуж за богатого человека и никогда не работала, но, когда он бросил ее, она больше никогда не хотела выходить замуж. Она открыла службу по уходу за домашними животными и до сих пор этим занимается. Я иногда помогаю, когда приезжаю в гости по выходным.

— Уход за кошками? — Я даже не подозревал, что такое существует.

— В основном собаки. — Она слизывает глазурь с одного из своих маленьких кексов. — Но иногда бывают кошки. Я предпочитаю их, потому что они могут быть такими колючими.

— Тебе нравятся колючие?

Она поднимает глаза, ее рот растягивается в легкой улыбке.

— Я думаю, что самые колючие вещи нуждаются в наибольшей любви.

Я делаю большой глоток воды.

— А теперь у тебя есть сварливый кот. Итак, ты нашла самую колючую вещь на земле, о которой нужно позаботиться.

Ее улыбка становится шире, освещая все в комнате.

— Одна из самых колючих вещей на земле, да.

Это чувство снова поднимается во мне, оно сродни изжоге.

— А как насчет тебя? Есть домашние животные?

— Нет.

— Близок со своими родителями? — Она пробует шоколадный мусс.

— Мы с мамой все еще общаемся, но мой отец умер.

— О. — Ее лицо вытягивается. — Мне жаль.

Я вздыхаю.

— Это было давно, но это чувство никогда не проходит. Или, может быть, я думаю, что для этого нужно больше времени…

Она тянется через мой стол и берет меня за руку.

— Мне жаль.

Руководство для сотрудников, скорее всего, не одобряет такого рода фамильярность, но я не обращаю на это внимания. Может быть, потому что мне нравится ощущать ее теплую кожу на своей. Может быть, потому что я становлюсь немного бунтарем, когда дело доходит до моих собственных правил.

— Спасибо. — Я сжимаю ее руку, затем возвращаю ее, чтобы она могла закончить свой обед. — В любом случае, я закончил школу и стал самым молодым генеральным директором компании из списка Fortune 500, так что все хорошо, что хорошо кончается.

— Ты счастлив? — Она откусывает вишенку.

Я жую свой стейк и думаю о ее вопросе. Счастлив. Это не то, кем я когда-либо стремился быть. Богатый? Да. Успешный? Да. Завидный? Да. Но счастье никогда не входило в уравнение. Не раньше, чем … Я смотрю ей в глаза.

— Обеденный перерыв закончился. — Я кладу столовое серебро и пододвигаю к ней поднос, затем поворачиваюсь к экрану своего компьютера.