Саймон был удивлен не меньше.

— Доктор, кажется… я опять что-то не то сделал.

Доктор поднял бровь, ожидая продолжения.

— Я должен был подмести вашу комнату, Рейчел мне велела. Теперь весь вечер пропал даром.

— О! А! — Нос Моргенса сморщился, как будто чесался, и доктор широко улыбнулся. — Подмести мою комнату, э-э… Ладно, юноша, прихвати метлу и приходи завтра. Скажешь Рейчел, что у меня еще есть для тебя работа, так что уж пусть она будет так добра и отпустит тебя. — Он вернулся было к своей книге, но потом снова поднял прищуренные глаза и поджал губы. Пока доктор сидел, погрузившись в раздумья, приподнятое настроение Саймона успело смениться некоторой нервозностью.

Почему он на меня так смотрит?

— Послушай, мальчик, подумай вот о чем, — сказал наконец старик. — Мне предстоит сделать массу работы, с которой ты можешь мне помочь. И кроме того мне возможно будет нужен ученик. Приходи завтра, как я сказал, а я договорюсь с главной горничной об остальном. — Он коротко улыбнулся и вернулся к своему свитку.

Саймон неожиданно почувствовал, что Инч смотрит на него из-за плеча доктора. Непонятное выражение проступило на его безмятежном лице цвета молочной сыворотки. Саймон поежился и, попрощавшись, выскочил за дверь.

Он шел через двор, слушал скрипки цикад, вдыхал росистый вечерний воздух и улыбался. Быть учеником доктора! Настоящим учеником!

Прежде чем отправляться к опостылевшим комнатам для слуг, Саймон спустился ко рву послушать вечерние лягушачьи песни и посмотреть на воду. Он присел на серый замшелый камень и задумался. Странно! Много лет назад этим замком владели ситхи.

Откуда налетел этот ветер?

Может быть, на этом самом камне сидел когда-то мальчик-ситхи. И камень лежит здесь до сих пор, а в замке полно людей…

Шепот с ветром: Мы вернем это назад, человеческое дитя. Мы все вернем назад…

Саймон вздрогнул и поплотнее закутался в свой камзол, ощутив внезапный озноб. Ему вдруг страшно захотелось тепла, света и людских голосов. Он встал и пошел к помещению для слуг.

— Во имя Благословенного Эйдона…

Хлоп!

— …И Элисии, его матери…

Хлоп! Хлоп!

— …И всех святых, которые взирают…

Хлоп!

— …Взирают… Ой! — Недовольное шипение. — Проклятые пауки!

Хлопки, прерываемые проклятиями и заклинаниями, возобновились. Рейчел сметала паутину с потолка в столовой.

Две девушки больны, а третья вывихнула коленку. Таковы были обстоятельства, породившие нехороший блеск в глазах Рейчел Дракона. Хватило бы и того, что Сарру и Джип свалила дизентерия — Рейчел была суровой надсмотрщицей, но она прекрасно знала, что каждый день, когда больная девушка выходит на работу, превратится потом в три пропущенных дня, — и Рейчел пришлось взять их обязанности на себя. Как будто она и так не работает за двоих! А тут еще явился сенешаль с сообщением, что король сегодня будет обедать в Большом зале, и Элиас, наследный принц, прибыл из Меремунда, — это означало, что работы стало еще больше!

А Саймон, которого час назад послали принести пару охапок рогоза, до сих пор не вернулся.

И вот теперь, с трудом взгромоздившись на шаткий стул, она пытается сбить метлой паутину с досчатого потолка. Ох уж этот мальчишка! Этот… Этот…

— Святой Эйдон, дай сил…

Хлоп! Хлоп! Хлоп!

Проклятый мальчишка!

Мало того, думала Рейчел несколько позже, тяжело опускаясь на стул, вспотевшая и раскрасневшаяся, мало того, что парень ленив и неучтив. За эти годы она сделала все, что могла, чтобы выколотить из него это бессмысленное упрямство, и каждому ясно, что благодаря этому он стал лучше. Но гораздо хуже, что, похоже, кроме нее, это никого не заботило. Саймон был уже ростом со взрослого мужчину и должен был выполнять мужскую работу — но куда там! Он выискивал любую возможность, чтобы спрятаться и ускользнуть от работы, а потом бродил как лунатик. На кухне смеялись над ним. Горничные баловали его и таскали ему еду, когда Рейчел выгоняла его из-за стола. А Моргенс! Милостивая Элисия, этот человек постоянно поощрял мальчика!

И вот теперь доктор вдруг спросил Рейчел, может ли Саймон приходить к нему каждый день, подметать, наводить порядок — ха! — и помогать старику с какой-то его работой. Как будто она не знает! Старый пьяница будет потягивать эль и рассказывать мальчику Бог весть какие дьявольские истории.

И все-таки она не могла отклонить это предложение. Впервые кто-то заинтересовался ребенком, кому-то понадобились его услуги — мальчишка вечно путался под ногами! А Моргенс в самом деле хочет ему добра…

Доктор часто раздражал Рейчел своей манерой чудно выражаться — по мнению главной горничной, все это были замаскированные насмешки — но он действительно заботился о мальчике, всегда старался помочь ему. Намеки, предложения, тихое заступничество, когда главная судомойка ударила Саймона и выгнала его из кухни… Моргенс всегда думал о мальчике.

Рейчел безучастно смотрела на чистый потолок, мысли ее блуждали далеко в прошлом. Он сдула с лица влажную прядь.

Той дождливой ночью — когда ж это было? Почти пятнадцать лет назад? Она чувствовала себя старой-старой… Казалось, прошло лишь мгновение…

Дождь лил весь день и всю ночь. Рейчел пробиралась через грязный двор, одной рукой натягивая на голову плащ и сжимая в другой руке фонарь.

Споткнувшись, она чуть не по колено завязла в шине размокшей колеи. С противным чавкающим звуком Рейчел вытащила ногу, но туфле суждено было погибнуть. Рейчел ожесточенно выругалась и поспешила дальше. Конечно, она умрет, бегая туда-сюда с босой ногой в такую ночь, но времени копаться в грязи уже не было. В окне у Моргенса горел свет, но казалось, что прошла целая вечность, прежде чем раздались его шаги. Когда дверь открылась, Рейчел поняла, что подняла доктора с постели. Он, пошатываясь, протирал глаза. Рейчел успела заметить, что его длинная ночная рубашка настоятельно требовала починки, а вид смятого одеяла на кровати, окруженной изгородью книг, вызывал мысль о какой-то омерзительной звериной норе.

— Доктор, пойдемте скорее, — сказала она. — Вы должны идти немедленно!

Моргенс смотрел нахмурившись, явно не понимая в чем дело.

— Войдите, Рейчел. Не понимаю, что вас так потрясло среди ночи, но раз уж вы здесь…

— Нет, глупый вы человек, это Сюзанна. Пришло ее время, но она очень слаба, и я боюсь за нее…

— Кто? Что? Впрочем, неважно, дайте мне взять мои вещи. Идите, я догоню вас. Какая ужасная ночь!

— Но, доктор Моргенс, я принесла вам фонарь!

Поздно. Дверь со стуком захлопнулась, и она осталась на пороге одна. Капля скатилась с ее длинного носа. Ругаясь, она зашлепала к помещению для слуг.