— Я скажу ему, мой король, — сказал Таузер. Он поморщился, хотя узел был уже развязан. — Я с радостью исполню твое желание.

— Хорошо. — Престер Джон откинулся назад и закрыл глаза. — Спой мне снова, Таузер.

Таузер запел. Пыльные знамена наверху слегка покачивались, казалось, легкий шепот прошелестел среди толпы молчаливых слушателей.

Праздная голова — огород дьявола. Саймон уныло размышлял над этим излюбленным выражением Рейчел, глядя на груду лошадиных доспехов, разбросанных по всему прогулочному холлу капеллана. Минутой раньше он радостно прыгал по выложенному кафелем коридору, пролегавшему вдоль внешнего края церкви, направляясь подметать комнату доктора Моргенса. Конечно, он размахивал немножко метлой, как будто она была знаменем древа и дракона войск Престера Джона, а он их предводителем. Может быть, ему стоило повнимательнее смотреть по сторонам, но кто же знал, что какой-то идиот повесит лошадиные доспехи в коридоре капеллана. Грохот, ясное дело, был ужасающий, и Саймон с минуты на минуту ожидал появления тощего и мстительного отца Дреозана.

Собирая бренчащие пластины сбруи, местами оторванные от кожаных полос, составлявших основу сооружения, Саймон обдумывал другое изречение Рейчел: «Дьявол находит работу для ленивых рук». Это было глупо, конечно, и злило его.

Никакая не лень и не праздность мыслей привели его к беде, а наоборот, дела и размышления. Если бы только его оставили в покое!

Отец Дреозан так и не появился к тому времени, как Саймон наконец сложил доспехи в несколько ненадежную кучу и быстро запихнул ее под край скатерти.

Правда, при этом он чуть не опрокинул золотой ковчег, стоявший на столе, но в конце концов без новых неудач проклятые доспехи исчезли с глаз долой, не оставив ничего, напоминавшего об их существовании, кроме светлого контура на стене. Саймон потер чистое место метлой, чтобы сровнять края, и поспешил к выходу мимо лестницы, ведущей на хоры.

Он снова вышел в сад, из которого недавно был жестоко изгнан Драконом, и глубоко вдохнул свежий росистый воздух, оставляя за каменными стенами зловоние сального мыла. Взгляд его привлекло что-то необычное в ветвях святочного дуба, древнего дерева в дальнем конце сада, с такими скрученными и искривленными ветками, словно он век рос в небольшой корзине.

Он сощурился и заслонил глаза от ярких закатных лучей. Птичье гнездо! И в такое время года!

Дуб был так близко, что Саймон не выдержал и, отбросив метлу, сделал несколько шагов вперед, но остановился, вспомнив о предстоящем визите к доктору Моргенсу. Любое другое поручение не помещало бы ему в мгновение ока оказаться на дереве, и Саймон поклялся себе, что гнездо недолго останется необследованным. Ради удовольствия увидеть доктора стоило потерпеть. Он поднял метлу и пошел через кусты прямо к дворику перед Внутренними воротами.

Двое людей, только что вышедших из ворот, двигались по направлению к нему, один из них был медлительным и коренастым, другой еще более медлительным и еще более коренастым. Это был Якоб, торговец свечами, и его помощник Джеремия.

Последний нес на плече тяжелый по виду мешок и шел — если это только возможно — еще медленнее, чем обычно. Поравнявшись с ними, Саймон прокричал приветствие.

Якоб улыбнулся и помахал рукой.

— Рейчел хочет новых свечей для столовой, — крикнул торговец. — Свечи она и получит. — Джеремия кисло ухмыльнулся.

После короткой пробежки по наклонной лужайке Саймон оказался перед массивной сторожевой будкой. Серебро заходящего солнца еще тлело над зубчатой стеной позади него, и тени знамен западной стены трепетали на траве, как черные рыбы, вытащенные из воды. Страж в красно-белой ливрее, не намного старше Саймона, улыбнулся, когда Король шпионов прошмыгнул мимо — смертоносная метла наперевес, голова низко опущена, абсолютно незаметен для тирана Рейчел, если бы она вдруг выглянула из окна главной башни. Только миновав навесную галерею, под надежным прикрытием высокой стены он перешел на ходьбу. Размытая тень Башни Зеленого ангела мостом перекинулась через ров с водой. Раз уж он здесь, решил Саймон, неплохо было бы поймать пару лягушек. Это не займет много времени, а доктор вечно нуждается в таких вещах. Правда, придется поторопиться, потому что быстро темнеет. Уже слышно, как трудолюбиво настраиваются цикады, готовясь к последнему выступлению уходящего года, и лягушки-быки начинают свою глуховатую квакающую симфонию.

Пошлепав по мутной, засыпанной мертвыми листьями воде, Саймон остановился, чтобы прислушаться к этим вечерним звукам и полюбоваться темно-фиолетовым небом на востоке. Ров был его любимым местом во всем мироздании, по крайней мере в той его части, которую он пока видел… после комнат доктора Моргенса.

С невольным вздохом он стянул с себя тряпочную шапку и отправился дальше, к тому месту, где осока и водяной гиацинт росли гуще всего.

Солнце уже исчезло за горизонтом, и ветер свистел в ветвях ив, окружавших ров, когда Саймон достиг среднего двора, вымокший с головы до ног, по лягушке в каждом кармане, и застыл в ожидании перед дверью доктора Моргенса. Он постучал, стараясь не задеть странный знак, мелом нарисованный на двери. Саймон на собственном горьком опыте убедился, как опасно без спроса прикасаться к чему-нибудь, принадлежащему доктору Моргенсу.

Прошло некоторое время, прежде чем раздался голос Моргенса:

— Уходите, — произнес он раздраженно.

— Это я, Саймон, — крикнул мальчик и постучал снова.

На этот раз пауза была дольше, потом раздался звук быстрых шагов. Дверь распахнулась. Моргенс, голова которого едва достигала подбородка Саймона, стоял, обрамленный ярким синим светом. Лицо его было мрачным, казалось, что он ничего не видит.

— Кто? — спросил он наконец. — Кто?

Саймон рассмеялся.

— Я, конечно. Хотите лягушек? — Он вытащил одну из своих пленниц и поднял ее за скользкую лапку.

— О, о! — Доктор, казалось, просыпается от глубокого сна. — Саймон… Ну конечно! Войди, мальчик. Я немного рассеян.

Он приоткрыл дверь ровно настолько, сколько нужно было Саймону, чтобы проскользнуть внутрь, в низкий коридор, и снова закрыл ее.

— Значит лягушки, да? Хм-хм, лягушки… — Доктор прошел мимо и повел мальчика за собой по коридору. В сиянии голубых ламп, освещавших помещение, маленький человек не шел, а подпрыгивал, подобно обезьяне. Саймон следовал за ним, почти касаясь плечами каменных стен. Он никогда не мог понять, как в таком маленьком снаружи, тщательно измеренном шагами здании могут быть такие длинные коридоры.

Размышления Саймона были прерваны ужасными звуками, заполнившими коридор, — свистом, грохотом и чем-то, напоминающим голодный вой своры собак. Моргенс подскочил от неожиданности и сказал:

— О, во имя Имен, неужели я забыл задуть свечи? Подожди здесь.

Доктор заспешил по коридору, осторожно приоткрыл дальнюю дверь — вой и свист удвоились — проскользнул в образовавшуюся щелку. Раздался приглушенный крик.