– Вафли?

– Да, слопаю вафлю, – продолжала я по дороге из универмага в книжный. – Съем шесть вафель, запью горячим шоколадом со взбитыми сливками и потом открою свои подарки – ведь мама подарит мне целую кучу подарков: полный шкаф дизайнерской одежды, новых туфель, кроссовок, сапог – столько, что можно будет обуть гигантскую сороконожку…

– И автомобильчик для картинга? Прости – целую партию автомобильчиков для картинга!

– Угу, и велосипедов, и самокатов, и мой собственный батут, и я смогу подпрыгнуть высо-о-о-око-высоко и улечу прямо в небо, и все посмотрят на меня и спросят: «Это птица? Самолет? Супермен? Санта? Неееет, это Великолепная Трейси Бикер собственной персоной!»

И я стала подпрыгивать и неожиданно приземлилась на ногу Кэм, и бедняжка тихонько вскрикнула, но не обиделась.

Мы продолжали играть в Рождество, пока не дошли до книжного магазина. Ну, нельзя сказать, что это была только игра. Я знала, мечты обязательно сбудутся, хотя, конечно, я все немного приукрасила. Иногда я склонна преувеличивать. Это значит, что меня заносит и я начинаю безбожно врать. Мои россказни кажутся настолько правдивыми, что я сама в них верю.

В книжном магазине Кэм чувствовала себя как рыба в воде. Она любовно проводила пальцем по переплетам длинных рядов книг в мягких обложках.

– Я немножко здесь покопаюсь, – сказала она. – Детский отдел вон в том углу, Трейси.

– Мне не нужны детские книжки. Пойду посмотрю классику, – важно сказала я.

– Правда? – удивилась Кэм. – Хочешь по-быстрому пролистать «Войну и мир»?

– Хорошее название! Если я напишу правдивую историю о своей жизни в Дампинг-Граунд, назову книгу «Война, война и еще раз война». Нет, я собираюсь внимательно просмотреть собрание сочинений мистера Чарлза Диккенса.

На Кэм это произвело впечатление. Я тоже не шутила.

Мне хотелось отыскать «Рождественскую песнь в прозе». Я нашла очень симпатичную книгу в мягкой обложке за 4.99 фунта. У меня остался только один пенс. Я не убрала его в кошелек, решив бросить в маленький колодец желаний около елки в торговом центре.

Я могла загадать целую кучу желаний.

С очень заинтересованным видом Кэм все еще торчала в отделе художественной литературы, уткнувшись носом в книгу. Я знала, что она не может позволить себе купить все книги, которые хочет. Она рассказывала, что часто проводит десять-пятнадцать минут в магазине, читая книгу, прежде чем неохотно поставить ее на полку. Однажды она даже сделала закладку из автобусного билета, чтобы зайти на следующий день, и на следующий, и на следующий, и на следующий, пока не дочитала всю историю до конца…

Мне вдруг захотелось, чтобы у меня осталось хоть чуть-чуть из моих рождественских денег на книгу в мягкой обложке для Кэм.

Я никак не могла расстаться со своим пенсом, подбрасывала его вверх, и ловила, и опять подбрасывала, чтобы попрактиковаться в загадывании желаний.

Затем уронила его и стала катать вокруг полок, пока чуть не стукнулась носом о вывеску «Прислушайся к своему организму». Я подняла пенс, окинула взглядом все эти заумные книги о звездных знаках и аурах… и вдруг увидела название, написанное блестящими буквами: «Осуществи свои желания».

Трясущейся рукой я потянулась за книгой. Это была маленькая тоненькая книжка, написанная какой-то белой колдуньей по имени Гризельда Мунбим. Я подумала: вот бы меня звали Трейси Мунбим, очень черная ведьма. Научилась бы колдовать, чтобы лягушки и жабы выпрыгивали прямо изо рта Жюстины Все-На-Ее-Стороне-Литтлвуд. Открыла книгу и стала листать. В ней действительно было полно заклинаний! Я не смогла найти жабье-лягушачье проклятие для худшего врага, но зато там было много рецептов любовных зелий и колдовских приворотов. Перевернула страницу, и сердце сильно забилось: ПРИВОРОТ ЛЮБИМОГО ВО ВРЕМЯ ТОРЖЕСТВА.

Моя мама была для меня самой любимой, и вряд ли можно было придумать более торжественное событие, чем Рождество. Мне так хотелось, чтобы она пришла на Рождество и посмотрела, как я играю Скруджа, что я чуть не лопнула от нетерпения. Я внимательно прочитала приворот.

Гризельда посоветовала смешать в пропорции один к двум медовую настойку и вино из одуванчиков, добавив корицы для запаха, имбиря для терпкости и сахара по вкусу. Нужно было помешивать смесь, приговаривая имя любимого, а потом залпом выпить зелье с противоположной стороны стакана.

Я заморгала. Проще простого! Я снова и снова повторяла ингредиенты.

Я так привыкла бормотать слова Скруджа, что рецепт уложился в голове без особого труда. Затем, с благоговением поставив книгу Гризельды Мунбим на место, я пустилась в пляс вокруг полки, потому что мне показалось, что так будет волшебнее, и когда закружилась голова, пошатываясь, отправилась искать Кэм.

– Как ты себя чувствуешь, Трейси? – спросила она, когда я на нее налетела.

– Все в порядке, – сказала я, проверяя свои пакеты и пенс. – Давай, Кэм! Пошли скорее! Теперь у меня к Рождеству есть все подарки.

– А мне не повезло, – вздохнув, сказала Кэм. – Ну да ладно, может быть, в этом году смастерю несколько подарков своими руками.

Я неодобрительно покачала головой:

– Послушай, Кэм, мастерить подарки – дело малышей. В детском доме мне с трудом удается увильнуть от этого занятия. Ты уже слишком стара, поверь! И не вздумай мне такой подарить! Я хочу нормальный подарок!

– Не больно-то ты стараешься понравиться людям! – сказала Кэм, с треском захлопнув книгу.

– А мне и не обязательно стараться. Я и так сплошное очарование, – ответила я.

Однако, выходя из магазина, я задумалась над ее словами. С какой стати я должна всем нравиться?! Мне не хотелось все время подлизываться к окружающим, говоря, что они замечательно выглядят, если на самом деле это не так. Когда-то в этом непревзойденным мастером была Луиз, да и сейчас у нее это неплохо получается. Она умела захлопать длинными ресницами, взглянуть на тебя большими добрыми голубыми глазами и сказать нежным голоском, что ты самая смешная девочка в мире и она хочет быть твоей лучшей подругой, и ты ей верила, пока она не связалась с Кем-то Еще.

И все-таки мне больше не хотелось быть лучшей подругой Луиз. Не желаю ей снова нравиться! И уж точно не хочу нравиться Жюстине Запах-Псины-Язык-Змеи-Зад-Павиана-Литтлвуд.

Мне не надо работать над собой, чтобы расположить к себе людей. Очень многим я и так нравлюсь. Чего только мне стоит удерживать Хлюпика Питера от проявления его чувств! Илень, Дженни и Майку я тоже нравлюсь. Они очень много для меня делают, ведь правда? Хотя им за это платят. Может, они меня терпеть не могут, но мне не говорят, потому что это непрофессионально.