Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Бóльшую часть.
– Она и в самом деле была здесь с вами в тот день? Весь день?
– Да, я вам уже говорила.
– А младший Хейт здесь не был?
– Нет, я вам и это уже говорила.
Я двинулся к двери, но в последнее мгновение обернулся:
– А положа руку на седло?
– Все равно: да и нет, – ответила Клэр.
Глава 3
Если вам покажется, что следующие три часа я провел не самым лучшим образом, значит я плохо обрисовал вам всю серьезность положения. А отправился я, между прочим, не куда-либо, а взглянуть на место преступления.
Дорога, ведущая из Лейм-Хорса, не заканчивалась у ранчо «Бар Джей-Эр», а тянулась вперед и вверх еще добрые три мили, пока не утыкалась в Фиштейл-Ривер, а там справа и находилось принадлежащее Биллу Фарнему ранчо. Не слишком большое, но прекрасно обставленное, если, конечно, не сравнивать его с коттеджем Лили. Одновременно на ранчо могли проживать не более шести постояльцев. За несколько дней до гибели Броделла один парень из Спокана сломал руку и отбыл домой, поэтому сейчас на ранчо оставалось всего четверо: доктор Эймори с женой и еще одна супружеская пара из Денвера. Мистер Фарнем не был женат, поэтому помогали ему обслуживать гостей кухарка, горничная и пара работников ранчо – Берт Маги и Сэм Пикок. Коттеджей на ранчо не возводили, так что жили все в одном бревенчатом доме с пристройками на краях и посередине, общей площадью с пол-акра. Сарай и корали находились поодаль от речки, за небольшой сосновой рощей.
Остановив машину под двумя раскидистыми елями, я вылез. Ни у реки, ни у дома не было ни души. Подойдя к террасе, я позвал:
– Есть кто дома?
Женский голос сказал, чтобы я заходил, и я послушался. Комната, в которую я вошел, была раза в два меньше гостиной Лили, а посередине на ковре лежала рыжеволосая женщина, подложив под голову и спину несколько подушек. Когда я приблизился, она отложила в сторону журнал, зевнула и сказала:
– Я узнала вас по голосу.
Я остановился шагах в четырех от нее и вежливо осведомился, не потревожил ли ее сон. Она ответила, что нет, пояснив, что спит по ночам, а потом добавила:
– Пожалуйста, не обращайте на меня внимания. Опускать юбку мне лень, а брюки я терпеть не могу. – Она вновь сладко зевнула. – Если вы пришли не ко мне, то вам не повезло. Остальные еще на рассвете переправились через речку, чтобы поохотиться в горах на лося, и я не знаю, когда они вернутся. А вы до сих пор… вы все еще пытаетесь вызволить своего друга из тюрьмы?
– Надо же хоть чем-то заняться.
– Может быть, мне опустить юбку?
– Нет, не стоит.
– Но если вы вдруг пришли ко мне, то я вас слушаю.
Я улыбнулся, чтобы показать свое расположение:
– На самом деле, миссис Эймори, я пришел вовсе не к кому-либо определенному. Я хотел только сказать Биллу, что оставлю машину здесь, пока прогуляюсь на Тетеревиную гряду. Если он придет до моего возвращения, передайте это ему, ладно?
– Конечно. Только он не вернется так рано. – Она смахнула с виска прядь рыжих волос. – Там ведь убили Броделла, да?
Я ответил, что да, и двинулся к двери, но на голос миссис Эймори обернулся.
– Я здесь единственная, кто вас поддерживает. Остальные уверены, что этот… как его зовут…
– Греве. Харви Греве.
– Да, – кивнула она. – Они уверены, что он убил Броделла. Я же сразу поняла, что вы человек умный и знаете, что делаете. Поэтому хочу пожелать вам удачи.
Я поблагодарил ее и вышел. Я знал Тетеревиную гряду, потому что лучшего места для сбора черники было просто не сыскать. Мы частенько ходили туда с Лили иногда за черникой, а иногда для того, чтобы поохотиться на тетеревов. Откормленные отборной черникой тетерева не уступали по вкусу тому, что готовил сам Фриц. Правда, отстреливать тетеревов было запрещено, поэтому мы не слишком увлекались охотой, и за два дня до смерти Броделла мы с Лили, Дианой Кейдани и Уэйдом Уорти собирали на гряде ягоды, а не охотились.
Конечно, я мог добраться туда и от ранчо Лили, но это было дольше, да и часть пути пролегала по труднопреодолимой местности. От ранчо же Фарнема до гряды было рукой подать, около мили. Мне предстояло обогнуть сарай и корали, спуститься по пологому склону, поросшему елями, пробраться через усыпанную обломками скал ложбину и затем вскарабкаться на гряду по косогору, густо поросшему юккой. Заросли юкки, иссушенной безжалостно палящим августовским солнцем, доставили немало хлопот, норовя заплести мне ноги. Преодолев их и не дойдя ярдов пятидесяти до гребня, я взял левее и зашагал вдоль гряды, высматривая какие-нибудь следы, которые подсказали бы мне, где убили Броделла. Следопыт из меня неважный, но место, где целая орда полицейских осматривала труп, без особого труда должен был опознать даже самый неопытный горожанин. Первое, что я увидел и что могло с таким же успехом встретиться мне на Геральд-сквер, была кровь. Бурое пятно я разглядел на поверхности валуна, а потом заметил и узкую полоску, тянувшуюся от него вниз по склону. За валуном росли кусты черники – там, стало быть, и стоял бедолага, когда его подстрелили.
Теперь, увидев кровь, я разглядел и другие признаки, которые местному жителю бросились бы в глаза в первую очередь: сломанные веточки, сдвинутые валуны и так далее. Должно быть, следы оставили полицейские, перерывшие все вокруг в поисках пуль. Придя к такому умозаключению, я устремил взор вниз, чтобы попытаться выяснить то, что меня больше всего интересовало: где мог прятаться убийца. Вокруг на добрую сотню футов не было ничего, кроме кустов черники, небольших валунов и мелкого разнотравья, дальше же виднелись густые кустарники и деревья. Так что на сорок ярдов подобраться к жертве легко мог даже житель Нью-Йорка, не говоря уже о местных уроженцах, которые выслеживали оленей и лосей. Правда, для пистолета сорок ярдов – далековато, поэтому стреляли, видимо, из ружья. Между прочим, в Монтане не принято ходить в горы с ружьем в разгар лета, так как охота на всех четвероногих, кроме разве что койота, запрещена. А кто станет карабкаться на Тетеревиную гряду в поисках койотов?
Набрав пригоршню черники, я присел на ближайший камень подумать. Признаться,
