что нас бы объединяло. И я придумала – мне нужны были очки. Опять. Я уговорила на это маму. Опять. В чём я убедилась, так это в том, что она легко ввязывается в подобные очкастые авантюры. В этот раз пришлось врать не окулисту, а только сотруднику оптики. Легенда была такой, что мне нужны очки со стёклами без диоптрий для театральной студии. В ответ на своё враньё и за определённую плату спустя пару дней я уже расхаживала по школе в очках. Липовые очки были красивые – в чёрной металлической оправе, и я никак не могла нарадоваться своей идее. Каждый раз, проходя мимо своего предмета воздыхания, я смотрела на него в упор, но уже сквозь прозрачные стёкла, продолжая надеяться не пойми на что.

У одноклассников, конечно, были вопросы и просьбы померить, но ни один из примерявших не заметил подвоха.

– У них маленький минус, – объясняла всем я тогда.

Все верили, кивали и отдавали мне их обратно.

В итоге моя любовь прошла, а очки остались. Но я не перестала их носить. Носила я их уже потому, что мне они действительно потребовались. Придя с моей оправой в ту же оптику, но уже с рецептом от врача, я попросила заменить мне липовые стёкла на настоящие.

– А я вас помню. Вы брали очки для театральной студии, – сказал мне сотрудник оптики.

– Да. В театральную студию я больше не хожу, – ответила ему я.

Одним плакатом двух бабушек

Одна из моих бабушек жила и всё ещё живёт в городе Кирове. Из него до Перми, откуда я родом, можно доехать за восемь часов на поезде. Примерно за год мы с мамой ездили к бабушке в гости раза два минимум – в летние и зимние каникулы, и также она к нам приезжала пару раз – после сбора урожая с огорода и до посадки семян.

Помню, что её приезда я всегда очень ждала, и однажды решила нарисовать плакат с надписью «Добро пожаловать, бабушка» и повесить его на видном месте в коридоре. Но что-то пошло не так, бабушка поменяла билет, и её приезд был отложен на пару дней.

– Ну пусть плакат повесит эту пару дней, не снимать же его, – решила я, и родители со мной согласились.

Так уж сложилось, но плакату, сделанному для одной бабушки, очень обрадовалась другая, которая жила недалеко от нас.

– Спасибо за плакат! – радостно сказала мне она.

– Пожалуйста, бабушка!

Это просто чудо, что ребёнку пяти лет хватило находчивости скрыть правду, несмотря на свою детскую непосредственность. Вот так вот, одним плакатом удалось порадовать сразу двух бабушек!

Ребёнку нужно дать музыкальное образование

Думаю, что многие из вас прочувствовали на себе нереализованные мечты родителей, когда тащили скрипку в музыкальную школу или засыпали на уроках сольфеджо. Это сейчас я жалею, что так и не научилась играть на фортепиано, и готова платить за уроки, но тогда я всеми правдами и неправдами пыталась откосить от занятия. Мне ещё повезло, так как ко мне домой приходила студентка консерватории, и не надо было самой тащиться в музыкалку, хотя кто знает, может быть, тогда бы я её окончила.

Я помню, что почти каждый урок считала ворон, и прогресса не было никакого. На то, чтобы я сделала домашнее задание, уходили часы. И вот я сидела за ненавистным инструментом под аккомпанемент споров на кухне: «У ребёнка должно быть музыкальное образование», «Она только «Ледяную гору» и играет, ради этого я тащил на третий этаж пианино?» Но самое красочное воспоминание, связанное с нежеланием играть, было таким. С минуты на минуту должна была прийти преподаватель, а я была у себя в комнате и копалась в книгах. Помню, что в моих руках оказалась толстенная детская энциклопедия, в которой, кстати, можно было найти всё интересующее ребёнка. Так вот, стою я у себя в комнате с этой махиной в руках и, правильно, роняю её себе на ногу. Тогда мне казалось, что ушибленный палец на ноге является серьёзным основанием для отмены занятия. Раздался звонок в дверь, и через какое-то время мама пришла ко мне в комнату сообщить, что меня ждёт час каторги. На моё сообщение о травме, мешающей уроку, мама, подозрительно взглянув на мою ногу, сказала что-то вроде «Юля, надо быть осторожнее».

В итоге мой преподаватель сказала родителям, что так, мол, и так, ребёнку неинтересно, и фортепиано пришлось отдать, опять же без папиных возгласов не обошлось. Так что, если вдруг вы живёте в хрущёвке без лифта и хотите, чтобы ваш ребёнок играл Шопена на семейных торжествах, подумайте лишний раз, надо ли это ему и вам.

Кстати, я до сих пор помню слова песни «Ледяная гора». Слова, но не ноты.

Моя личная горка

На дворе стояла тёплая осень, и хотелось гулять бесконечно, поэтому мы с родителями пошли в лес, точнее, лесопарк, который находился не так далеко от нашего дома. Под ногами шуршали цветные опавшие листья, пели птицы, светило солнце, одним словом – красота. Все в основном гуляли по главной аллее, а мы с родителями устремились вглубь.

Одни деревья сменяли другие, казалось бы, так будет бесконечно, но вдруг в череде деревьев я заметила детскую площадку со сломанной качелью и горкой. Получив одобрение, я бегом побежала кататься на этой горке и, казалось, ввела себя в бесконечный цикл из скатываний и подъёмов. Кроме меня не было никого из детей на этой площадке – горка по праву первооткрывателя принадлежала мне одной. Но с открытиями так бывает – кто-то про них обязательно узнаёт. Сначала прибежала ещё одна девочка примерно моего возраста. Ладно, пускай катается, так и быть. Затем пришло ещё двое мальчиков, и это уже не лезло ни в какие ворота. Скорость скатывания снизилась, а кроме этого, приходилось ещё и слушать их глупые мальчишеские шуточки. Кто вообще разрешил такое вытворять на моей горке? Как только вдали показался ещё один мальчик, устремившийся покататься, я поняла, что надо что-то делать.

Просто так скатываться мне было уже неинтересно, а раз пришедшие ребята замедлили мою скорость, то мне надо было замедлить и их. Я стала нарочито медленно подниматься по ступенькам, наступая на каждую и перебирая руками по поручням.

– Эй, давай быстрее! – не выдержали наконец они и крикнули мне.

– Я не могу быстрее, я же не вижу.

Эта фраза, оказавшаяся полнейшей глупостью, как ни странно, на них подействовала. Ни у кого