Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она протянула мне маленькую фляжку. Сделать второй глоток не получилось – хозяйка еще и этой недвижимости подтолкнула меня в спину. Я чуть не упал в темноту, инстинктивно выставив перед собой руки, зацепил что-то, что с грохотом упало, отпрянул было назад, но тут в гроте стало светло, Рената высоко подняла фонарь.
– Ну надо же, вы умудрились разбить урну с прахом дядюшки Вольдемара. Ах, впрочем, это неважно. Идите сюда.
Вдоль стены стояла каменная гробница. Крышка была исписана полустершимися рунами.
– Тоже дядюшка? – от нервозности вырвалась неуместнейшая фраза.
– Нет, это не член нашей семьи, точнее, даже, не члены. Откройте.
Я думал, мне придется тоже прибегнуть к помощи кирки, но крышка сдвинулась довольно легко на каком-то рычаге. Какая-то многоразовая могила, успел подумать я.
– К вам новенький, мальчики.
Я обернулся к ней и, о ужас, она развернула сверток, в ее руках оказалась отрезанная голова. Вид, особенно в свете фонаря, был просто жуткий, я дернулся назад, к могиле, лучше б я этого не делал. Луч вырвал внутренности гроба – он до половины был наполнен разной степени разложения черепами…
– Ну, не раскисайте, N, глотните коньяку. Зря вы все-таки не изучали анатомию.
– Какой к черту коньяк! Что тут происходит?!!!
Я, почти задыхаясь от ужаса, рванулся к выходу.
– Хотите погулять ночью с Демоном?
…Смирившись с ситуацией – эти, по крайней мере, уже мертвые, а на улице я очень быстро к ним присоединюсь, – я сел на какую-то плиту и сделал несколько обжигающе-успокаивающих глотков. Жуткая ноша уже была помещена к несчастным собратьям, и Рената сама задвинула крышку на место.
– Ну перестаньте, что Вы, мертвых голов не видели? Ах да, не видели. Придем домой – я вам все объясню, все не так ужасно, как Вам кажется.
– Это голова английского посланника?
– А Вы не узнали?
– Как я мог узнать, если я его никогда не видел, ну только, может, в этом странном видении.
– Так если Вы убили, то как же не видеть?
– Да не убивал я!!!
– Может, хотите повнимательнее рассмотреть? Так я достану.
– Нет!!!
– Ну тогда и успокойтесь. На Ваш вопрос ответ – и да и нет.
– Что это значит?
– Дома объясню. Пора собираться, и так долго тут сидим. Прихватим только кое-что.
Она потянулась к верхним полкам (тут были еще и полки) и взяла пару коробочек.
– Идемте. Или здесь останетесь?
Упрашивать меня не пришлось. Я постарался оказаться на улице одновременно с ней – ни с Демоном, ни с головами наедине оставаться не хотелось.
Собака ждала нас на улице. Плита обратно встала словно с легким хрустом костей. Ну, может, так и было, мало ли чего тут может попасть в механизм.
– Надо бы смазать петли, – не обращаясь ни к кому (по крайней мере, из живых) сказала Рената.
Туман затянул все совсем плотно, мы шли на ощупь, словно в желтом молоке.
Реальность была утрачена в этом состоянии полностью, почему-то подумалось об ощущениях человека, которого расстреливают на рассвете. Розовая подсветка на облаках и скоро, очень скоро это со всей неизбежностью закончится. Запомнить каждую грань света на облаке, каждую деталь крика птицы…Пришли.
Похожий на собаку монстр остался на улице, я из последних сил дотянул до кресла в гостиной. Рука с любезно налитым бокалом коньяка заметно дрожала.
– Полагаю, Вам хочется объяснений? – Рената тоже была изрядно уставшей.
– Был бы весьма признателен, – мой голос больше напоминал предсмертный хрип.
– Ну, начнем с того, что ни я, ни Рональд не только не имеем никакого отношения к смертям несчастных, но и, как правило, понятия не имеем, что это за люди. В наши задачи входит только упокоение, если можно так выразиться, голов.
– Почетное занятие! – вырвалось у меня.
– Вы позволите продолжить? Надеюсь, вы понимаете, что занимаемся мы этим малоприятным делом не из любви к искусству или к деньгам. Мы – часть большой организации, это – одна из задач, которые на нас возложены.
– Боюсь предположить, каковы же остальные.
– Ну они самые разнообразные. Например, прятать скрывающегося от полиции убийцу…
– Да не убийца я!
– Заметьте, я верю вам на слово, а вы мгновенно начинаете подозревать меня во всяких ужасах.
Я почувствовал на мгновение даже некую неловкость.
На улице что-то происходило. Крик человека, выстрел, снова крик, рычание, визг, крик, уходящий куда-то вверх, серия выстрелов, топот ног по крыльцу.
– Быстро, сюда.
Лицо Ренаты отображало спокойную решимость, в руках оказался револьвер. Она быстро отодвинула стол, под ним оказался люк в подпол.
– Прыгайте.
В дверь заколотили.
– Открывайте именем закона!
Рената почти пинком заталкивает меня в люк. Последнее, что я вижу, – палец, нажимающий на спусковой крючок. Грохот выстрелов заглушает упавшая крышка. Темно, как в могиле. Какой-то час назад был там, тенденция мне не нравится. Любопытно, но даже в такой ситуации по губам проходит что-то типа улыбки. Стрельба наверху не прекращается. Нападавшие, не ждавшие вначале отпора, взяли, похоже, себя в руки. К запахам погреба добавился запах дыма, видимо, в комнате начался пожар, возможно, от простреленной керосиновой лампы. Быть заживо огненнопогребенным совершенно не хотелось. Зажигалка, к счастью, осталась в кармане. Оглядеться для начала. Глиняные стены, утварь и прочий хлам вокруг. Сбрасываю все на пол в иллюзорной надежде найти потайную дверь. Тщетно. Удушливая гарь заполняет тесное пространство, резь в глазах, кашель, какая-то бутылка с жидкостью, пахнет мерзко, но не спирт, загореться не должно, смачиваю тряпку, к носу, чтобы хоть как-то дышать, ни черта это не помогает, голова начинает кружиться, жарко, зажигалка гаснет, через щели оранжевый отсвет пламени, конец… Грохот, яркий свет… Так, видимо, смотрится проход на ту сторону… Хотя, нет, кажется, еще здесь. Шум в ушах, по лицу течет что-то липкое, скорее всего, кровь… Люка над головой больше нет, как, впрочем, и пожара, и самого дома. Видимо, что-то взорвалось на кухне, может, газовый баллон, да так, что разрушило постройку и погребло всех участников недавней перестрелки. Пытаюсь выбраться на поверхность. Локти и колени тоже кровоточат. Как выгляжу со стороны, даже знать не хочется. В затуманенном сознании рождается мысль выбросить все, что хоть как-то может идентифицировать личность, в догорающие доски. Все, теперь я окончательно господин N, мистер Никто. Вдалеке темнеет пара тел. Похоже, то, что было раньше Демоном и одна из его жертв. Со стороны деревни слышен звук пожарной повозки. Тушить, впрочем, практически нечего. Ноги подкашиваются. Все.
Неяркий свет, стены белые, окна грязно-тусклые, но без решеток, во всяком
