Она тешила себя иллюзиями, и контракт, который Алан подписал с «Годдард проджект», подтвердил это.

Между тем провожавшие ее до машины мужчины вели себя, как два сильных волка, помечающих свою территорию. Подобное поведение было вполне естественным для новичка, осваивающегося в новой обстановке, но никак не для человека, давно работающего в агентстве. Как бы то ни было, но эта ситуация забавляла ее.

– Когда она вот так смеется, то сразу понимаешь, что она смеется над тобой, а не вместе с тобой, – кротко заметил Алан.

Итан приподнял левую бровь, и Бет позавидовала богатству его мимики.

– Ты смеешься над нами, Бет?

Она усмехнулась, пытаясь закрыть дверцу.

– Да.

– Интересно почему?

– Зачем ты держишь дверцу?

– Ответ на этот вопрос совершенно очевиден. Я не хочу, чтобы ты уезжала.

– Ответ на вопрос, почему я смеюсь над вами, тоже совершенно очевиден.

– Тем не менее я хотел бы услышать его. Не забывай, что я всего лишь простой техасский парень и не разбираюсь в тонкостях ситуации, – растягивая слова, как это делают техасцы, произнес Итан.

Бет стало еще веселее. Она знала, что Итан был так же прост, как головоломка судоку последнего уровня сложности.

– Не клевещите на себя, агент Крейн. Вы не так просты и поэтому наверняка понимаете, что если сейчас же не отпустите дверцу, то адресованные вам важные сообщения будут бесследно исчезать и теряться. Например, сообщения от ваших друзей с приглашением прыгнуть вместе с парашютом или письма от женщин, надеющихся снова встретиться с вами…

– Никогда не порть отношения с секретаршей, – с подчеркнутой серьезностью подхватил Алан.

– С представительницей руководства учреждения, – поправил Итан.

Похоже, угроза Бет не произвела на него нужного эффекта.

Бет рванула дверцу на себя, но Итан крепко держал ее. Она бросила на него испепеляющий взгляд.

– Скажи, почему ты смеялась над нами, – потребовал он.

Бет с досадой пожала плечами. Она начинала терять терпение.

– Вы оба так самозабвенно метили территорию, что вам было недосуг задуматься над тем, а нужна ли вам та вещь, вокруг которой вы столь усердно мочитесь.

– Ты в этом уверена? – спросил Итан.

У Бет екнуло сердце, но она тут же остановила себя. Главное – не позволить разыграться своему богатому воображению. Итан наверняка намекал на Алана, который, возможно, действительно испытывал ностальгию по прошлому и поэтому делал неуклюжие попытки вернуть ее. Итан, как проницательный человек, понял это и решил позабавиться, делая вид перед бывшим женихом Бет, что приударяет за ней. Мужчины обожали состязаться, перетягивая канат, ради чисто спортивного интереса.

Это был один из способов поиздеваться над новичком.

– Шутки в сторону, мне действительно пора ехать, – заявила Бет. – Если я через полчаса не покормлю котят, они раздерут еще одну штору. А я потратила несколько месяцев на поиски этих шелковых штор.

Итан улыбнулся:

– В таком случае тебе действительно нужно быстрее ехать домой. Счастливого пути, Бет. Веди машину аккуратно.

– Я всегда езжу аккуратно.

– До завтра, – сказал Алан, когда Итан мягко захлопнул дверцу и постучал в боковое окно.

Бет едва не опоздала на ужин у родителей.

Моцарт и Бетховен разбили один из фарфоровых горшков для комнатных растений, и ей пришлось убирать осколки и рассыпанную на ковре землю. Отругав непоседливых котят, она переоделась, выбрав платье, которое должно было понравиться матери. Деловой костюм не подошел бы для визита в родительский дом.

Мать хотела, чтобы за пределами офиса ее дочь выглядела женственно. Бет подозревала, что сегодня ее ждет не просто семейный ужин. После ее переезда в отдельную квартиру родители установили обычай раз в неделю собираться у них в доме за столом. Однако мать Бет в отличие от дочери не любила замыкаться в семейном кругу и частенько приглашала в эти дни гостей. Сегодня к ней должен был приехать помощник сенатора со своей невестой.

– Я знала, что ты не будешь возражать против гостей, заодно отметим их помолвку, – сказала Линн Уитни с очаровательной улыбкой, которая всегда влияла на политиков лучше, чем самые убедительные доводы лоббистов.

– Конечно, нет, – тоже улыбнувшись, ответила Бет.

Но ее, конечно, не радовала перспектива слушать весь вечер разговоры о предстоящей свадьбе, тогда как ее собственная расстроилась столь плачевным образом.

Неудивительно, что Бет сидела за столом как на иголках. И когда Линн Уитни упомянула о печальном опыте дочери, терпение Бет истощилось.

– Ты никогда не догадаешься, кто сейчас работает в отделе папы, – сказала она.

– Кто же, дорогая? – спросила мать, не замечая внезапного волнения мужа.

Так, значит, мать ничего не знает! Бет подозревала, что отец ничего не сказал ей об Алане.

– Алан Хайатт! Представь себе, он ничуть не изменился за эти три года. Похоже, время не властно над ним.

Но зато с ней самой произошли большие перемены. Еще три года назад Бет собиралась замуж за Алана, а сейчас не могла смириться с мыслью, что придется работать рядом с этим человеком.

Глаза Линн Уитни стали круглыми от изумления.

– А я думала, он работает в ФБР…

– Он действительно работал там до недавнего времени, но папа, по-видимому, уговорил его перейти под крыло Госдепа.

– Ты принял на работу человека, который бросил твою дочь у самого алтаря? – скинув маску политкорректности, сердито спросила Линн Уитни у мужа.

– Я принял на работу талантливого сотрудника, который будет хорошо справляться с порученным ему делом, Линн. То, о чем ты говоришь, произошло три года назад.

– Он бросил вас у алтаря? – с интересом спросила невеста помощника сенатора.

– Да.

– Вы хотите сказать, что он не явился на церемонию бракосочетания?

– Вот именно. И только через три дня позвонил, чтобы принести извинения и все объяснить. К тому времени я уже вернула почти все свадебные подарки.

– И после всего, что этот человек натворил, он все еще жив? – смеясь, спросил помощник сенатора.

– Я сторонница политики мира.

– Неужели вы действительно взяли его на работу? – спросила невеста, с благоговейным ужасом глядя на Уита.

– Да.

Чувствуя, что разговор за столом вошел в опасное русло, Линн Уитни, собравшись с духом, перевела его на другую тему, далекую от свадеб и брошенных невест. Бет вздохнула с облегчением.