Он никогда не спит днем – слишком беспокойный для этого. В его темных вьющихся волосах застряли кусочки соломы. Наверно, только что возился со своими обожаемыми лошадьми. Я потянула носом – пахло от него… соответственно. Но, по правде говоря, мне этот запах даже нравился, хотя на всякий случай я скорчила гримасу.

Он взяв меня за руку и быстро повел сначала по нашей улице, а потом между домами вниз на побережье, туда, где вдоль лагуны Очень Большого Крокодила тянется ряд домиков на сваях, к которым ведут длинные деревянные мостки. Мы используем эти домики как уборные – во время отлива вода уносит нечистоты. Навстречу нам из одного такого домика выполз старый Квик, и Антар, который несся как угорелый, едва не сшиб его с ног. Тот в ответ что-то закричал нам вслед, размахивая своей узловатой палкой, но Антар даже не обернулся. Миновав лагуну, он вошел в воду и обогнул наполовину утонувшую в, море скалу Вилли. Вскоре стал виден небольшой темный грот, уходящий в толщу скалы. В него Антар, точно муравей гусеницу, и втащил меня следом за собой.

Мы долго шли по извилистому ходу, до пояса погрузившись в воду. После жары снаружи здесь стояла приятная прохлада.

Покачиваясь, вода отбрасывала полупрозрачные блики на каменные, покрытые плесенью стены. Время от времени навстречу нам из боковых ответвлений с щебетом вылетали крошечные птички с ярким оперением. Антар, в виде исключения, помалкивал и напористо шел вперед. Спустя некоторое время уровень воды стал снижаться, и мы оказались в небольшой пещере, свет в которую проникал сквозь отверстия в ее своде.

Антар пошарил взглядом по сторонам, опустился на колени рядом с большим валуном и стал быстро-быстро разгребать руками влажный песок. Это продолжалось, наверно, целую вечность. Мне стало скучно, и я сначала села, а потом откинулась спиной на песок. В конце концов он извлек из ямы какой-то предмет, завернутый в кусок плотного паучьего шелка и перевязанный веревкой.

– Что это? – спросила я, садясь.

– Увидишь, – коротко ответил он. Идем. После этого мы опять долго шли сквозь гору; Антар впереди, я за ним. На этот раз ход, однако, неизменно поднимался вверх. В одном месте я заметила, как что-то блестит в стороне от тропы, и, нагнувшись, подняла… Как же называются такие штуки? Красный камешек, оправленный в потускневший желтый металл, к которому прикреплен тонкий изогнутый крючок, тоже металлический. Украшение. Его, кажется, каким-то образом цепляли к носу… Нет, к ушам! Серьга, вот что это такое!

Что-то в этом роде я видела на картинке в одной из книг, но там серьги состояли из множества мелких блестящих колечек, которые крепились друг к другу, так что серьги свисали чуть не до плеч. И, конечно, там их было две. Я принялась ногой разгребать песок, надеясь найти вторую.

– Ну, что ты там застряла? – недовольно крикнул Антар откуда-то сверху.

Не отвечая, я продолжала искать, но безуспешно. И вспомнила между делом – для того, чтобы носить серьги, женщины протыкали себе уши. Попросту делали в них дырки. Все-таки в наших предках было много варварства, несмотря на все их достижения.

Антар молчал и это меня обеспокоило. Я спрятала серьгу в небольшую сумку, которые все мы обычно носим у пояса – вот и еще один экспонат для Дома Удивительных Вещей – и полезла дальше. Тропа круто уходила вверх и вскоре закончилась большим отверстием, через которое падали косые солнечные лучи. Я выбралась наружу и огляделась.

И не сразу поняла, где нахожусь, а когда сообразила, то невольно попятилась. В нашей части острова это самая высокая скала и называется она Веревка.

У нас все названия связаны с каким-нибудь событием, причем не обязательно значительным, чаще просто по какой-то причине памятным.

Так, про эту скалу рассказывают, что когда-то с нее спускался человек, а веревка, которой он привязался, лопнула. Человек упал на прибрежные скалы и разбился. Прежде наверх вела тропа – не изнутри, как шли мы, а снаружи – следы которой сохранились до сих пор. Но в некоторых местах она угрожающе обвалилась, и в последнее время считается, что на вершину Веревки забраться невозможно. Кроме того, поговаривают, будто это одно из запретных мест острова, где обитают духи. Как известно, такие слухи никогда не возникают на пустом месте, и мне сразу же стало не по себе.

Мы стояли на самом краю обрыва, и когда я посмотрела вниз, у меня захватило дух. Высокая скалистая стена круто уходила к берегу, усыпанному крупными валунами, между которыми лениво плескались морские волны. Океан, казалось, тянулся и тянулся без конца. Над темно-синей водой, залитой оранжевым золотом огромного, уже довольно низкого солнца, парили розовые в закатном свете чайки. Изредка то одна, то другая стремительно падали вниз и тут же взмывали снова, унося в клюве добычу.

Обернувшись, я увидела другую сторону Веревки, обращенную к суше. Вся она густо заросла деревьями, оплетенными яркими вьющимися растениями. Между деревьями видны были редкие зеленые прогалины. Тут и там порхали и перекликались между собой разноцветные птицы, большие и маленькие. В высокой траве гнили плоды манго и хлебного дерева, перезрелые желто-красные груши и кокосы. Еще ниже тянулись небольшие пятна полей батата и плантаций ананасов, а справа от них лежал наш маленький город.

Двухэтажные деревянные дома, в беспорядке рассыпанные посреди зелени, с этой высоты казались игрушечными. Слева от города, за полями и кустарником, начинался и уходил вдаль дремучий лес, такой же бескрайний, как океан.

Деревья, ярко-зеленые вблизи, с расстоянием сливались в однородную массу синевато-зеленого оттенка, у самого горизонта затянутую туманной дымкой.

Вид был, конечно, поразительный, но… Все знают, что просто так, ни с того, ни с сего, место запретным не становится. И что лучше этого запрета не нарушать.

– Как ты нашел эту тропу? – спросила я, поеживаясь от сильного прохладного ветра, – И с какой стати вообще мы сюда забрались, ведь все говорят…

Я замолчала на полуслове. Антар стоял у самого обрыва вполоборота ко мне, глядя на море и прижимая к глазам… очень странный прибор или инструмент.

Никогда не видела ничего подобного, даже на картинках в книгах. Он состоял из двух небольших ребристых, слегка расширяющихся к одному концу трубок с блестящими ободками, соединенных между собой тонкой изогнутой пластинкой. Трубки были черного цвета, хотя во многих местах краска облезла, и обнажился серебристый металл. Более узкие отверстия трубок находились друг от друга как раз на расстоянии глаз.

– Что это?

– Подойди сюда, – сказал Антар и протянул мне эту странную штуку. Я взяла ее и заглянула в отверстия трубок. Там что-то поблескивало. Приложи к глазам и посмотри. Только отойди от края, а то свалишься еще.

– Почему это?

– От неожиданности.

Я фыркнула, поднесла прибор к глазам и сквозь отверстия в трубках увидела что-то сине-зеленое, переливающееся, мутное.

– Постой-ка…