вслушивалась в тишину за дверью. Ее не покидал страх, что другие могли ее услышать. Те, ради кого Фри каждый день старалась, кого поддерживала. Друзья, и так наверняка считающие ее бестолковой. Девушка день за днем изо всех сил пыталась доказать им, что достойна быть протектором. Что она на равных с ними. Но теперь ее силы несли разрушения, а Фри по-прежнему не могла ими управлять.

Еще более бесполезная.

Еще более сломанная.

Вредящая и мешающая всем девочка.

Выждав достаточно долго, чтобы поверить в отсутствие кого-либо за дверью, Фри на всякий случай закрыла рот рукой. Она позволила всему внутри себя оборваться и наконец зарыдала. Яростно и некрасиво, в полном одиночестве. Так, чтобы никто не видел и никогда не предположил, что Фри на такое способна.

Глава III

Пора за работу

Стефана раздражало многое. Даже слишком многое. Но больше всего он терпеть не мог лес. Особенно если тот был не уютным и солнечно-зеленым, как на дешевых открытках, а мрачным, непроходимым и кривым в каждой своей ветке, что-то вполне в духе позднего Гойи, когда тот решительно заимел проблемы с головой. Протектор совершенно не разделял людских восторгов по поводу единения с природой. Не просто же так человечество ушло из этой самой природы и закатало себя в бетонные коробки? Значит, тому была веская причина, и Стефан видел ее в каждом торчащем корне и паутине, раскинувшейся на уровне лица. Он уже изгваздал обувь и недовольно ежился от мерзкой, холодной утренней погоды. Ночью тут прошел дождь, так что в чаще было даже гаже, чем обычно.

Стеф докуривал последние сигареты, только это еще хоть как-то помогало с испытаниями, которые он в данный момент терпел ради неведомо чего. Выбравшись на высокий холм, протектор шумно вздохнул и огляделся. Ладно, может, вид отдаленной чащобы под серым небом и долины, укутанной туманом, был слегка красивым. Именно что слегка. Тем более уже виднелась небольшая деревянная постройка в подлеске, что не могло не радовать.

Тут над самым ухом Стефана закаркала ворона. Он посмотрел на нее со всем возможным презрением.

— Да иди ты на хер, — процедил протектор, сунув руки в карманы куртки, и посеменил вниз.

Охотничий домик был все таким же, каким Стеф его и запомнил, — старый, облезлый, покрытый лишайником и мхом. Стены, окна и двери покосились, но тем не менее сооружение уверенно стояло на своем месте, вызывая чувство смутного родства.

Несколько раз постучав в дверь и не услышав ответа, Стефан раздраженно подергал ручку и попытался разглядеть хоть что-нибудь в темном, пыльном окне.

Он уже зажал в зубах новую сигарету, понимая, что ждать тут можно до посинения, как вдруг позади захрустели ветки.

— А ты не торопился, — не оборачиваясь, сказал Водолей, щелкнув зажигалкой.

Коул остановился в десятке метров от него, прямо посреди осин. Вид у протектора был паршивый и усталый. Он помолчал пару мгновений, после чего мрачно спросил:

— Опять?

На Змееносце были старая потертая темная куртка, стоптанные сапоги и прочая теплая одежда, в которой он ходил на охоту. На плече ружье, в руке Коул держал перевязанный комок перьев. Какие-то куропатки или иная живность, Стефан плохо в этом разбирался. Зато он прекрасно понимал, когда Коул недоволен, и сейчас был ровно тот самый редкий момент. Темные круги под его глазами поражали насыщенным цветом, весь неопрятный вид кричал об одном: Змееносцу требовался отпуск. И срочно.

Но заслуженные каникулы протекторам могли только сниться.

Стефан кивнул.

— Нам нужен Смотритель. Сам знаешь, когда законный главарь выпадает из строя, на его место встает самый старший из Тринадцати. Тисус, как всегда, ушел в отказ. Так что пакуй портки, и пошли.

— А что случилось с Павлом? — нахмурился Коул. — Сейчас очередь Тельца.

— Угадай.

— Опять в Лазарете?

— У него определенно есть талант по дурости ломать себе все кости на заданиях.

Змееносец крепко зажмурился и смиренно выдохнул. Возможно, даже считал до десяти, чтоб успокоиться. Стефа изумляло, как же старательно Коул пытался сохранить внутреннее равновесие. То медитации и увлечения всякой китайской белибердой, то вот эти специфичные выходы на охоту. Коул упорно раз в несколько месяцев совершал паломничество на свой родной Туманный Альбион, только чтоб неделю-полторы посидеть в гниющей хибаре и пострелять по местной фауне.

Но Стеф был последним, кто мог обвинять Змееносца хоть в чем-то. Он спокойно подождал, пока тот подойдет ближе.

— Ладно, — процедил Коул, свешивая с себя ружье. — Ладно.

Он достал ключ и повернул его в скважине. Как и обычно, на его правой руке была перчатка. Стефан за все годы так и не понял, на кой черт Змееносец ее носит. Ни разу без нее не появлялся. Многие затейливо шептались, что его кисть изуродована то ли в бою, то ли манипуляцией. В целом Стефа устраивало и неведение. Он прислонился к стене, а когда дверь открылась, поморщился от резкого смрада гниения.

— О Мадонна, кто тут у тебя сдох?!

Если бы не постоянные встречи с вонючими сплитами, Стефу было бы сложно даже глаза разомкнуть от запаха. Но он послушно проследовал вслед за Коулом в темное нутро домика.

— Дичь сгнила, — пожал плечами Змееносец, бросая птиц на стол и открывая окно, чтобы проветрить. — В прошлый раз я не успел ее забрать — меня выдернули в предпоследний день отпуска. Позавчера вернулся и сразу же всё убрал.

Стефану хотелось уточнить, какого исполинского медведя Коул завалил, чтоб воняло настолько сильно, но не успел.

— Местная котловина стала больше, — сообщил ему Змееносец, включая тусклую лампочку под потолком. — Продвинулась на километр к северо-западу.

— Пора бы ею уже заняться, — ответил Стефан, оглядывая пыльную деревянную мебель.

— Пока рано. Она спокойная.

— Ну как знаешь, ты у нас Смотритель.

Коул раздраженно сверкнул глазами. Стефан в ответ усмехнулся и подобрал банку, чтоб стряхивать в нее пепел. В конце концов Змееносец сам достал трубку — простые сигареты он считал баловством.

— Хочу заметить, что ты стал результативнее в охоте, — вдруг сказал Змееносец, поджигая табак. — Все еще отстаешь по графикам, но Тьму определенно вычищаешь лучше. Тому есть причина?

Стефан хмуро скосил глаза.

— Да в команде проще работать.

Он сам не верил, что говорил такое. Как и до сих пор не мог принять простого факта: теперь есть люди, которым на него не плевать и которые не против его присутствия. Это вызывало странные смешанные чувства. С одной стороны, теплые, но с другой… Стефан знал, что не заслужил того. Но после дела с Антаресом искренне пытался убедить себя в обратном, пускай и выходило с переменным успехом.

Коул