деньги, только золотые монеты… Я всему и сам научить могу. Вон, посмотри, сколько здесь свободных смертных, разве им плохо живётся?

— Ты…

— У неё нет клейма, это не твоя вещь, Ланс, — покачал головой Ростовщик. — Пусть девушка сама решает, как ей быть.

На это аристократ уже ничего не ответил и лишь молча стоял в столь же гордой позе.

Глаза Ады же забегали, смятение воцарилось в её душе, на которую смотрел и Ланс, и Ростовщик через свой монокль. Но вскоре на место смятения пришла небольшая и слабая уверенность, решимость сделать выбор, который рабыня и продемонстрировала, сделав шаг за спину Ланса.

— Какая жалость, — досадно хмыкнул жирный гоблин.

— Не грусти, вот тебе в часть процентного долга. — Ланс снял и бросил своему собеседнику один из своих родовых перстней.

— Ого! — Ростовщик цепкими пальцами схватил дорогостоящий артефакт в воздухе. — Всё же ты настоящий аристократ, Ланс! Не думал, что ты сможешь расстаться с такой редкой вещью.

— Я всегда держу слово. Всегда. Долг будет возвращён, просто дай мне ещё немного времени.

— Хорошо, даю ещё месяц.

— Отлично. До встречи.

Ланс вышел из этого ужасного места на уже не столь мерзкую и вонючую улочку трущоб. Ростовщик драл со своих должников огромные проценты, забирал их вещи за бесценок, а иногда и просто убивал самым жестоким способом, чтобы другие не расслаблялись.

Этот жирный гоблин обладал мощными артефактами, а ещё неплохими по меркам трущоб бойцами, так что находился почти на верхушке пищевой цепочки в этом убогом месте. И что ни говори, но Ланс действительно обязан жизнью этому мерзавцу. Если бы не его деньги, то сдох бы аристократ в канаве. И господин Бальмуар знал, на какие условия соглашается, Ростовщик не обманывал его, пусть и подумывал об убийстве раненого. Но именно что подумывал, но вместо клинка под рёбра аристократ всё же получил деньги, пусть, быть может и из-за неуверенности этого жирного гоблина.

Поэтому и был отдан родовой перстень. Да, он стоил в десяток раз больше, нежели те проценты, но… Продать его в другом месте было просто невозможно, так что цена сильно падала. Да и Ростовщик в своём праве не принимать вещи, ведь он отдавал монеты, а не игрушки. Отношения были мерзкими, но деловыми и каждая сторона знала, на что идёт. Здесь не было обмана, а значит и Ланс считал, что не имеет права юлить, врать и обманывать. Он дал слово аристократа, своё слово. Если бы он не отдал перстень, то изменил бы своим принципам. Никакие артефакты не стоят принципов.

— Молодец, ты сделала правильный выбор, — Ланс похвалил свою рабыню, которая ещё была в небольшом шоке. — Никакой свободы этот гоблин бы тебе не дал. Клейма бы тебе не поставили, но участь…

— Да, я это поняла, — гордо кивнула Ада, после чего в спешке исправилась. — Да, я это поняла, господин Бальмуар.

В ответ аристократ лишь улыбнулся. Не иначе как сам Этий послал ему такой подарок. Ада не обладала тайными знаниями, не умела писать, но и назвать её дурой действительно нельзя. А что касается грамотности и эрудиции… Это, как показывает практика Ланса, дело наживное. Он мог обучить межвидовому языку даже умственно отсталого орка. Но критически мыслить, научить отличать ложь от правды, отделяя крупицы истины через непредвзятый анализ… здесь порой даже чистокровные эльфы терпели крах, сколько бы ни старались мудрые наставники.

Глава 4

— Медленнее, чуть выше. Ты уже забыла, что я говорил?

— Нет, я всё помню. Движение должны быть плавными, чтобы мышцы находились в напряжении во время всего упражнения.

— Спину ровно держи. Ровнее! — Лёгкий, но напористый удар трости заставил Аду выпрямиться полностью. — Вот так. Подними ногу выше! Выше! Теперь замри!

— Я не могу, — жалобно произнесла рабыня, наивно полагая, что аристократ услышит слова мольбы.

Ланс лучше знал, на что способно человеческое тело, и тело этой девушки в частности. Точными постукиваниями аристократ ещё немного скорректировал позу рабыни, которая уже на протяжении недели развивала свою гибкость, растяжку, а также постепенно повышала мышечную массу. Тренировки и сбалансированное питание уже давали некоторые результаты.

После трость была отставлена в сторону, а суровые руки в элегантных перчатках легли на нежные бедра Ады.

— Ой! Больно!

— Терпи! — Ланс приложил небольшое усилие, отводя ногу девушки ещё дальше. — Вот так. Растяжка крайне важна.

— Я сейчас упаду.

— Я запрещаю тебе падать.

— Это невозможно. Я не могу…

— Ты можешь, барьер существует лишь в твоей голове. Ещё минуту.

— Очень больно…

— Воспринимай боль не как нечто ужасное, а как мудрого учителя. Прими её, позволь ей стать одним из твоих стимулов к развитию.

— Но…

— Никаких «но». Боль является обязательным условием любой тренировки. Лишь достигая пределов наших возможностей, мы можем превзойти себя и стать лучше. И боль всегда сопровождает этот процесс. Находи в ней удовлетворение, ведь это признак прогресса. Твоего личного прогресса. Завтра ты станешь ещё сильнее, чем была вчера. Но, только сумев принять боль сегодня.

— Но я не мазохистка…

— Ты не должна испытывать удовольствие или наслаждение от боли! Только холодное удовлетворение! Справляясь и смиряясь с болью, ты становишься чем-то большим, нежели биологическим видом, что ведом животными инстинктами.

На это Ада ничего не ответила. Она не совсем осознавала слова своего хозяина, так как в силу своей необразованности даже иногда просто не понимала значения сказанного. Порой, даже услышав знакомые слова, девушка впадала в ступор. Вскоре оказалось, что она даже не знает значения общеизвестных слов. Оказывается, веселье — это эмоциональное состояние, а не «ну это, когда вот пир там… день рождения».

Так что постепенно ассоциативное представление о словах сменялось точными формулировками. И даже в передышках между физическими тренировками, девушка не могла отвлечься, ведь была вынуждена внимательно слушать очередную лекцию наставника, который продолжал твердить о важности обманчиво незначительных деталей.

— Ох… — томно и слабо выдохнула Ада, падая на пол без сил.

Рабыня простояла в позе на минуту дольше, но не посмела сказать что-то вроде «я устала» или даже спросить «а можно ли опустить ногу?». Она выполняла упражнение ровно столько, сколько было способно выполнить её тело, после чего мышцы отказали и теперь горели огнём.

— Молодец, — Ланс, пусть сухо и не слишком искренне, но всё же похвалил девушку. — Следующее упражнение.

Уверенными движениями аристократ сначала поставил Аду в позу собачки, затем надавил ладонью на напряжённую спину, заставляя девушку изогнуться. Руки девушки оставались ровными и постепенно продвигались вперёд. Правая рука Ланса достигла уже шеи, направляя уже лицо девушки вниз. После, убедившись, что Ада зафиксировала позу, аристократ резко дернул бедра девушки на себя и немного вверх, заставляя ноги также выпрямиться. Получалась опять же знакомая поза собачкой, но с мордой вниз, а форма напоминала треугольник.

— Ох… — вновь протяженно простонала Ада.

Занималась девушка в более удобном и крайне просторном рабском платье. Одежда по факту представляла собой простой кусок ткани с двумя лямками на плечах. Длина почти по колено. Да, это не самая подходящая одежда для тренировок, но, учитывая текущее положение дел и реалии трущоб, приходилось работать с тем, что есть.

В результате из-за просторности одежды во время тренировок самые сокровенные места Ады то и дело оказывались открыты глазу. Так случилось и сейчас. Рабская одежда сразу же подчинилась гравитации и провисла вниз. В свою очередь упругие достоинства девушки оказались неприкрытыми.

Капли пота медленно текли ручьями по всему телу, некоторые уходили вниз по рукам, а другие в процессе движения достигали упругой груди, после чего ненадолго застывали на твёрдых розовых сосках и затем падали вниз. Вид сзади был не менее завораживающим. К тому же одежда уже успела намокнуть, прилипнуть к горячему телу, особенно плотно облегая вытянутую к верху попку. Кроме того, дешёвая ткань немного просвечивалась, тем самым заигрывая с воображением.

— Всё хватит, — произнёс Ланс по завершению комплекса упражнений, в котором точечно затрагивались разные группы мышц.

— Ура! — устало, но с наслаждением произнесла Ада, после чего упала на пол, переворачиваясь на спину.

Ланс не стал подгонять рабыню, позволяя ей немного расслабиться и поваляться. Всё же она сегодня хорошо