и хоть сначала Джереми не возражал, вскоре он нашел это прозвище скучным и надоедливым. А потом ему надоело из раза в раз делать одно и то же. И это не говоря уже о том, что если он станет предсказуемым, то поймать его будет проще. Так что сейчас Джереми был готов презентовать миру свое новое блюдо.

Джереми вырвался из охватившей его задумчивости и повернулся на стуле, чтобы взглянуть на Кори.

– Думаешь? – спросил он.

Кори хмыкнул и протянул руку, чтобы указать на строчку в статье, где было указано, сколько времени назад пропали Кэти и Мэтт.

– Еще бы. Эти два идиота пропали почти неделю назад. С ними уже покончено. Скоро их выловят из болотной грязи, вот увидишь.

Джереми не смог сдержать улыбки. Это приятно – слышать, как кто-то точно так же уверен в неизбежной судьбе его гостей, как и он сам.

– Наверное, ты прав, приятель. Ну, по крайней мере, если их найдут, это положит конец всем этим свечам и молитвам. Терпеть не могу этих гоняющихся за известностью шлюх, отчаянно добивающихся внимания съемочной группы, – заметил Джереми, проверяя, до каких пределов распространяется безразличие Кори.

Тот издал смешок, слегка подался вперед и закивал.

– Святые слова! – воскликнул он. – Готов поспорить, к выходным эти ребята станут кормом для червей.

Кори почти попал в точку, и Джереми это заставило почувствовать себя чуточку разочарованным.

– Ладно, на меня уже смотрят. Пойду отрабатывать зарплату, – закатил глаза Кори. Джереми заметил, что на них и в самом деле пристально смотрит менеджер, явно наслаждаясь тем скудным количеством власти, которое он имел в этом кабинетном царстве. – Чуть не забыл, – Кори постучал в перегородку, снова привлекая внимание Джереми. – В субботу у меня в баре будет выступление. Заходи, если будешь свободен. Чем больше людей – тем мне лучше.

Джереми кивнул.

– Конечно, приятель. Постараюсь заглянуть. Удачи.

И на этом Кори поспешил к своему собственному столу, и Джереми ничего не оставалось, кроме как приняться за работу.

Глава шестая

Рен пребывала в раздражении. Неопознанные тела в морге невероятно ее злили: по большей части из-за невротической потребности закончить любое начатое дело и вычеркнуть его наконец из своего списка. Ей не нравилось, когда у нее оставалась неоконченная работа – особенно, когда она напоминала о себе каждый раз, когда Рен открывала дверцу морозильного отделения.

Но дело было не только в этом. Джейн Доу, казалось, приносили с собой глубокую печаль. Рен видела их по ночам, когда закрывала глаза. Она слышала, как они просят дать им имя, составить эпилог к их жизням. Рен не могла избавиться от ужаса, приходящего с осознанием того, что человек, кому-то важный и любимый, лежит в безымянном мешке для трупов. Одиночество Доу преследовало ее. Нет ничего хуже того, чем когда тебя забывают. Для Рен стало делом всей жизни не позволить Доу – ни мужчинам, ни женщинам – слишком долго оставаться ненужными и позабытыми.

Леруа пробежался затянутыми в перчатку пальцами по розовым трупным пятнам, растянувшимся вдоль правой руки Доу, и взглянул на Рен.

– Значит, он пытался сделать так, чтобы ты напортачила с установлением времени смерти, – он скорее утверждал, чем спрашивал.

Рен не отрывала взгляда от мертвой женщины.

– Пытался… И довольно успешно, – ответила она. Затем рассеянно покачала головой и повернулась, чтобы прикрепить к ручке скальпеля новое лезвие.

– Как-то очень странно с его стороны – так тебе мешать, не находишь? Как много из этих идиотов вообще знает, как именно ты определяешь время смерти?

Рен ничего не ответила. Вместо этого она сделала надрез, начиная вскрытие, и сердито потрясла головой. Леруа испустил смешок, сделал шаг назад и поправил маску.

– Уверен, его единственной целью было помешать судебному медэксперту выполнять свою работу, – пошутил он, склонив голову набок. – Ты как-то слишком хорошо об этом парне думаешь. По моему опыту они все просто идиоты в волчьих шкурах.

Рен перестала резать и наградила Леруа раздраженным взглядом.

– Я не говорила, что это было его единственной целью. Мне просто не нравится, когда мои умения пытается проверить какой-то бесхребетный мудак, считающий себя новым Ганнибалом Лектером.

Она достала инструмент, напоминающий ножницы для стрижки кустов, и принялась вскрывать ребра – снизу и до самых ключиц. Это трудная работа, но она приносит удовлетворение, особенно когда ребра со звучным «щелк!» ломаются пополам. Идеальное занятие, когда чувствуешь раздражение и фрустрацию. Чтобы расколоть плотную ключичную кость, Рен потребовалось дополнительное усилие, но в данный момент ей это было только на руку.

– Что ж, тогда тебе не понравится то, что я сейчас скажу, – Леруа отступил в сторону, позволив ей перейти к левой части грудной клетки.

Рен застонала, но занятия своего не прервала.

– Давай уже, – прошипела она под аккомпанемент треска ломающихся костей.

Леруа сбросил звонок, поступивший ему на мобильный телефон, и облокотился на стойку.

– Мы почти уверены, что имеем дело с серийным убийцей.

– Да ну?! – вскричала Рен с фальшивым недоверием. Леруа молча бросил на ее ледяной взгляд. – Я и сама могла бы тебе это сказать, Джон. Где мой значок детектива? – Рен закатила глаза. На губах у нее заиграла усмешка.

Леруа раздраженно прикрыл веки.

– Ладно-ладно. Это не главная новость, Мюллер, – он обошел стол кругом и подался вперед. – Этот потенциальный серийный убийца оставляет подсказки о том, где появится следующее тело. Мы думаем, что у нас есть зацепка к следующему месту преступления, но до конца мы еще ее не расшифровали.

– Вот тут тебе придется объяснить поподробнее, приятель, – Рен повернулась к нему и склонила голову набок.

– Притормози, Мюллер. Мы еще не до конца уверены. Но судя по всему, весь тот мусор, что он оставляет на телах жертв – это его способ сказать нам, где он в следующий раз избавится от тела. Взять хотя бы прошлую жертву, найденную за баром «Двенадцать миль в час». Помнишь книжные листы, засунутые ей в глотку?

Рен остановилась и кивнула, побуждая его продолжить. Рядом с двумя последними найденными телами и в самом деле нашли странные предметы. У Рен эта театральность могла вызвать только презрительную усмешку. Что, просто убить ему недостаточно драматично? Он настолько хочет внимания, что ему приходится оформлять место преступления, словно сцену? Всегда все дело в контроле. Чудовище такого рода чувствует власть, когда заставляет всех остальных понять – он здесь главный. Впрочем, Рен понимала, что подобное поведение скорее говорит о неуверенности в себе. Словно у человека, который рассказывает шутку, а потом полчаса объясняет, в чем была соль. Для таких