А этот… смотрел на нее, как будто хотел.

Иллиана уже чувствовала: его золотой взгляд теперь еще долго будет терзать ее воспоминания.

А потому, когда он кивнул ей, что она может идти, девушка резко развернулась и наклонилась к отверстию в стене, надеясь убежать отсюда как можно скорее. Скрыться от этого нага и собственного бешено стучащего сердца. И если от первого скрыться можно было хотя бы временно, то со вторым дела обстояли куда хуже.

Лишь в последний момент она резко остановилась, уже закинув колено в отверстие, повернула голову и неожиданно даже для себя спросила:

— А чем вы были удивлены, мирай?

— Что? — вскинул брови мужчина.

— В самом начале, когда я спросила, что происходит. Вы… сказали, что удивлены…

На полных, чарующих губах великого змея мелькнула полуулыбка.

“Боги, неужели так бывает?” — подумала Иллиана, шумно сглотнув слюну во в который раз пересохшем горле. А затем поспешно опустила взгляд, хоть раз за эту беседу опомнившись.

Вот только мирай вдруг усмехнулся тихим грудным смехом, от которого по спине девушки прокатилась волна мурашек.

— Посмотри на меня, — мягко сказал он, и Иллиана подняла голову, вновь встретившись с ним взглядом. — Мне нравится, когда ты смотришь мне в глаза, — ответил он.

Несколько мгновений девушка не знала, что сказать, заливаясь краской… удовольствия. А затем быстро кивнула и скрылась в отверстии стены, так до конца и не поняв, был ли это ответ на ее вопрос или мирай просто констатировал факт. В любом случае последняя его фраза стояла в ее ушах всю дорогу домой. А там на пороге ее уже ожидал Хетриан Панс. Пухлый ростовщик с сальным лицом и плотоядной ухмылкой.

*гессайлах — демоны, сотканные из дыма и приходящие по ночам.

Глава 2

— Ты что-то задержалась, милая, — обеспокоенно проговорила старая женщина. — Много трав насобирала?

— Нет, мам, я… — замялась Иллиана, не зная, что и придумать в качестве оправдания. Те два мешочка можжевельника и барбариса все промокли и в данный момент вообще не были пригодны к продаже. Девушка, конечно, планировала их аккуратно просушить, но пока это сделаешь!

— А ты почему вся мокрая? — спросила женщина, округлив глаза.

Оперлась о витрину со специями и схватилась за грудь.

Ростовщик Панс тем временем с улыбкой и протянутой рукой ждал, пока молодая хозяйка пройдет в лавку.

Иллиана поняла уже, что дальше тянуть нельзя, и шагнула к нему навстречу.

— Здравствуйте, муссер Панс, — поприветствовала она пухлого ростовщика лёгким кивком головы и вложила свою ладонь в его. — Рада вас видеть и прошу простить за мой вид.

— О! Ты всегда выглядишь прекрасно, Иллианочка, — осклабился он, демонстрируя желтоватые мелкие зубы.

Горячо сжал ее руку, а затем поднял к своим губам и, не отрывая от нее блестящего взгляда, запечатлел поцелуй на кончиках пальцев.

— Я же просил называть меня на “ты” и просто Хетрианом, — добавил он. — Опять ты хочешь меня обидеть.

Он нарочито расстроенно вытянул губы.

— Нет, что вы! Ты… — быстро проговорила Иллиана, от досады закусив губу изнутри. — Я вовсе не хотела тебя обижать. Просто…

Просто ей ужасно не хотелось сближаться с этим человеком. Казалось, пока между ними есть невидимая черта деловых отношений, начинающаяся и заканчивающаяся обращением на “вы”, ростовщику будет сложнее приставать к ней. А когда рядом с тобой почти “друг”, что плохого в том, чтобы невзначай приобнять за талию? Или даже пригласить на свидание?

— Просто разница в наших социальных положениях обязывает меня… — начала бубнить Иллиана, проходя вглубь небольшой торговой лавки, которая также была и их с матерью домом. Но Хетриан ее перебил.

— Да какая там разница! — охнул он, присаживаясь на простой деревянный стул. Ему явно стало тяжеловато стоять, потому что лицо сально заблестело от пота.

— Ну что вы, что вы, — проговорила тем временем мать, — уверена, что для Иллианы ваше расположение — большая честь.

Девушка слышала это вполуха и усмехалась, пытаясь найти сменную одежду в соседней комнате.

Быстро отыскав простое платье-халат из качественного голубого ситца, она скинула с себя влажный утренний наряд и с удовольствием переоделась.

Оказывается, за то время, что потребовалось на возвращение домой, она изрядно замерзла. Поэтому новое платье с длинными рукавами пришлось как нельзя кстати.

Когда она вновь вышла в главный зал, мать уже наливала чай, усадив Хетриана за круглый стол. Между ними шла добрая неспешная беседа, но Иллиана видела, что старая женщина волнуется. На ее улыбчивом лице почти не двигались мышцы, словно она налепила на себя маску с растянутыми в стороны губами.

Поспешив помочь родительнице, девушка села за стол рядом с Хетрианом, взяла себе чашку чая и приготовилась к сражению.

— Милая, ты так и не сказала, где так промокла, — вернулась к теме мать.

— Я упала в озеро, — коротко пояснила девушка.

— О, лучистые боги! — ахнул Хетриан, подавшись вперёд и тут же положив свою маленькую пухлую ладошку с короткими пальцами на ее, провел по коже, попытавшись погладить. — Все в порядке ведь?

Иллиана растянула губы, сделавшись ужасно похожей на мать.

“Вот и все, стёрлась черта…” — отстранённо подумала она.

— Все в порядке, конечно же. Просто случайность, — благодарно кивнула она и высвободила руку. — Если вы не против, давайте вернёмся к материальным вопросам.

Хетриан выпрямился, и его добродушная улыбка вдруг показалась Иллиане ещё опаснее, чем прежде.

— Дарилла, вы не оставите нас, я хотел бы деловые отношения обсудить с вашей дочерью наедине, — обратился он к матери девушки.

Старая женщина бросила на дочь короткий нервный взгляд и вышла из зала.

Иллиана знала: все то время, что они будут разговаривать, мама в соседней комнате в страхе потерять лавку будет кусать ногти, пока не откусит по локоть. Поэтому следовало постараться решить все как можно скорее. Мама уже не молодая, стоило поберечь ее сердце.

— Хетриан, — начала она медленно, тщательно подбирая слова. — Я знаю, что взяла у ва… тебя в долг довольно крупную сумму… И мы договорились, что сегодня долг должен быть уплачен. Однако, в связи с некоторыми непреодолимыми обстоятельствами, я бы хотела просить у тебя об отсрочке.

Мужчина приподнял брови, и глаза его радостно блеснули. Однако он постарался сделать самое серьезное, почти скорбное выражение лица, на которое был способен.

— Милая Иллианочка, — вновь исковеркал ее имя Хетриан. А девушка поняла, что теперь уменьшительно-ласакательные окончания будут долго ее раздражать. — Ты знаешь, что эти деньги для меня совсем ничего не значат. Но у меня есть жесткие принципы, касающиеся деловых партнеров. И один из них: всегда придерживаться изначальных договоренностей. Ты знаешь, сколько моих клиентов просят об отсрочке? Нет? Девяносто процентов. Ты представляешь, что было бы, позволь я им это? Все просто: я бы разорился!