Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Хорошо! Какой? — смело спросила я.
— Что: какой? — не поняла подруга.
— Какой волос тащить: белый или русый?
— Какой больше нравится, — хмыкнув, сказала Светка.
Я взяла в руку эту мерзкую паклю, ожидая, что меня обдаст холодной волной страха, горячим огнём ужаса или ледяным порывом ветра. Но почувствовала только шелковистость и нежность волос. Светка сияла от удовольствия, видя мою неуверенность и настороженность. Я покрутила прядь, хмыкнула, сконцентрировала свой пьяный взгляд и трясущие руки и вытащила один единственный русый волосок из общей кучи. Только громкий вопль восторга собрался выскочить наружу, как внезапная смена картинки подавила его где-то в середине глотки.
Я больше не сидела на кухне у подруги, а та не ухмылялась мне хмельной улыбкой. Теперь я была на заднем сидении машины Егора. Он сидел за рулём, а Светка рядом с ним. Они ожесточённо о чём-то спорили, пока мы стояли в пробке, конца и начала которой видно не было.
И тут я вспомнила тот день. Была пятница, они подхватили меня у метро, и в самый час пик мы пытались добраться до любимого бара, где подают только европейское пиво. Собственно, спорила эта сладкая парочка как раз об этом: толкаться ли и дальше в пробках, чтобы поехать в бар, или выпить в другом месте. Я смотрела на них круглыми от удивления глазами, пока это не заметил в зеркале Егор и злобно не вякнул:
— А ты чего молчишь? Из-за тебя всё! Давно бы уже в баре сидели, если бы твоя царская задница потрудилась сама доехать на метро, а не ждать, пока подадут лимузин!
— Заткнись! — тут же заступилась Светка, — она тут не при чём!
— Конечно! Она всегда не при чём! — рявкнул зло Егор.
Дальше их крики продолжались в том же ключе, а я сидела притихшая, не веря своим глазам, пока не почувствовала, как кто-то сильно трясёт меня за плечи. Мне стало плохо, ощущение слабости, от которой вот-вот упадёшь в обморок разлилось по телу. В глазах всё поплыло, уши заложило, накатила тошнота. Я очутилась в каком-то вакууме, где трудно дышать. Я задыхалась и сквозь непонятную вату в ушах слышала своё громкое ритмичное дыхание, как при родах. Потом я резко вынырнула из этого состояния. Перед глазами опять появился стол на Светкиной кухне. Подруга стояла сзади меня и трясла так, что мои челюсти с громкими щелчками смыкались и размыкались. Я отпихнула её:
— Что это было?
— А что ты видела? — не отпуская мои плечи, испросила подруга.
— Ну, — сглотнула я неприятный ком в горле, — помнишь, вы с Егором часто забирали меня, чтобы поехать в «Кошку»? Вот это была одна из поездок.
— Ой, их так много было! — разочарованно отмахнулась Светка, и плюхнулась на своё место.
— Да. Но он тогда был очень злой. Мы стояли в пробке, вы как обычно ругались… А чё это было вообще?
— А ты не поняла? — с довольной ухмылкой спросила Светка.
— Нет, — пожала плечами я, последние капли опьянения покинули тело.
Подруга не спешила с объяснениями, и мы какое-то время просидели в тишине, а потом пустились в разговоры на другие темы. Но я уже не могла расслабиться, и продолжала пить просто, чтобы поддержать компанию. Два обстоятельства не отпускали мой мозг. Первое — довольное выражение лица подруги. Оно как будто говорило, что знает некую тайну, нехилый такой секретик, но никогда не расколется. А второе — Светка убрала разноцветную прядь волос, пока я возвращалась в прошлое.
В том, что эта грёбаная пакля обладает какой-то силой, теперь не было сомнений. Я всю голову сломала, размышляя над этим. Натуральный Старик Хоттабыч! Только вместо бороды — долбанная разноцветная пакля. И она не исполняет желания, а просто навевает воспоминания из прошлого. Не могла же она действительно физически возвращать в него? Ну не могла! Это же бред!
Все попытки разговорить Светку включали в её глазах противные лампочки, которые знали какую-то тайну, но зажигались лишь для посвященных в неё, для остальных они не горели. Меня это, конечно, бесило, я даже поругалась с подругой, но все равно не получила объяснений. В конце концов, я решила сходить к той дамочке-экстрасенсу и выяснить всё у неё.
Однако в офисе экстрасенса меня ждал облом. Я наткнулась на девицу-секретаршу, которая объяснила, что часы мага расписаны по секундам, нужно записываться на приём и ждать. Делать было нечего: я записалась и ждала.
Удивительно, но, когда я всё-таки попала на приём к этой ведьме, она встретила меня широкой улыбкой и сделала вид, что совсем не помнит. Хотя, наверное, это было правдой, учитывая, какие списки ожидания у неё выстраиваются.
Я напомнила экстрасенсу о нашем со Светкой визите и разноцветной прядке волос. Экстрасенс не изменилась в лице, но твёрдо заявила, что не разглашает обряды, проводимые с другими клиентами, и попросила меня изложить суть своей проблемы. Недолго думая, я ляпнула, что мне нужна волшебная разноцветная пакля волос, обладающая магическими свойствами, как Светкина. Экстрасенс нахмурилась:
— Сами не знаете, чего хотите. Определитесь с желаниями — возвращайтесь. А сейчас уходите.
Я не сказала ни слова, встала и вышла, оплатила приём (разговор ни о чём, длившийся пару минут и стоивший мне пять тысяч), и очнулась уже в метро. Какого черта? Что это было? Прямо в транс какой-то впала.
Раз Светка молчит, экстрасенс тоже, остался только один источник информации — интернет. Теперь я надеялась найти нужные мне сведения там. Зайдя в подъезд, я как обычно решила проверить почтовый ящик. Опустив руку в темноту ящика за кипой рекламных листовок, я с визгом отдёрнула её, потому что наткнулась пальцем на что-то острое. Инстинктивно запихнула палец в рот, чтобы заглушить боль, и почувствовала железный привкус на языке ‒ кровь. Посветила фонариком телефона в ящик, но ничего, кроме бумажной рекламы, не увидела. Посмотрела на палец — прокол как от иглы. Меня затрясло. Я вспомнила о СПИДе и куче других заболеваний, передающихся по крови.
Осторожно, светя фонариком телефона, и цепляя каждую бумажку за уголочек, я вытащила их одну за другой и начала внимательно разглядывать — обычная реклама: сделай ремонт, подключи интернет, поменяй окна. Это немного успокоило, возможно я просто порезалась об острую кромку одного из листочков, и тут мой взгляд остановился на предмете на самом дне ящика. Помню, как в ногах появилась слабость, и я едва не навернулась. Сердце
