class="p1">Франклин Рузвельт был весьма доволен, что ему всё же удалось добиться от СССР соглашения вступить в войну с Японией. Сталин тоже был рад, что успокоил своего «друга», как он уважительно называл в личных беседах 32-го президента.

Узнав о резолюции Ялтинской конференции по Японии, союзное командование Тихоокеанского театра военных действий (США, Великобритания, Китай) пришло к выводу, что только Красная Армия способна нанести поражение наземным силам японских империалистов. Главнокомандующий союзными войсками в бассейне Тихого океана генерал Макартур заявил: «Победа над Японией может быть гарантирована лишь в том случае, если будут разгромлены японские сухопутные силы».

Советское военное командование на Дальнем Востоке понимало, что имеет дело с крупной группировкой японских сил, главной из которых была Квантунская армия. Служба в ней считалась престижной и предоставляла возможность быстрого карьерного роста, особенно для высшего офицерского состава Японии. Её солдаты воспитывались в духе фанатичной преданности японской империи и ненависти к народам Советского Союза, Китая и Монголии. На своей родине Квантунская армия считалась непобедимой.

По данным Генерального штаба Вооружённых сил СССР, к началу августа 1945 года Квантунская армия имела почти полуторамиллионное войско, более 29 тысяч орудий и миномётов, свыше 5200 самоходных артиллерийских установок (САУ), почти 5200 боевых самолётов. С моря её поддерживали около 30 военных кораблей.

Несмотря на атомный удар по Японии лётчиками США 6 августа 1945 года, высшее командование Квантунской армии занималось повседневными делами. Командующий 5-й армией генерал-лейтенант Сёдзиро Иида покинул свою ставку и принял участие в церемонии, посвящённой формированию новой 13-й армии. Сам командующий Квантунской армией генерал Императорских вооружённых сил Японии Отодзо Ямада, пренебрегая безопасностью, 8 августа улетел на личном самолёте из Чанчуня в Дайрен на официальное открытие синтоистского храма в Порт-Артуре. В общем, ни о какой обороне от нападения советских войск на Квантунскую армию они и не думали. А зря… Как потом оказалось, такая беспечность стоила им капитуляции.

Получив добро из Москвы, командующий советскими войсками на Дальнем Востоке Маршал Советского Союза Александр Василевский отдал приказ о начале операции «Стратегические клещи». 9 августа 1945 года вся советская армада из трёх фронтов практически одновременно перешла границу, а авиация бомбила Харбин, Синьцзинь и Цзилинь.

Первый мощный удар по Квантунской армии был нанесён ранним утром 9 августа там, где японское командование его не ждало – на Маньчжурском направлении в районе хребта Большой Хинган.

Местность для продвижения войск была сложной и состояла из плато и плоскогорий, разделённых небольшими хребтами, сплошь заросшими хвойными лесами и кедровым стлаником. При этом накануне прошли сильные дожди, и проходимость военных автомобилей, самоходных артиллерийских установок и танков резко снизилась. Но терпения и мужества советским бойцам было не занимать! Преодолев горный перевал Большого Хингана, советские войска лоб в лоб столкнулись с самураями. И началось… Хорошо поработали советские артиллеристы, миномётчики, танкисты и лётчики. На первый оборонительный рубеж врага обрушился ураганный огневой удар. За ним в атаку пошла пехота.

Первое же боевое столкновение принесло советскому командованию большой успех: передовые войска Забайкальского фронта продвинулись до трёх, а в некоторых местах – до пяти километров.

Несмотря на яростное сопротивление, японцам пришлось отступить.

Как только командующий Квантунской армией генерал Ямада узнал о нападении советских войск, он сразу же вылетел в свою ставку. Там его проинформировали о потерях японских сил и доложили, что служба радиоконтроля штаба перехватила радиопередачу агентства ТАСС (Москва) об объявлении войны Японии.

Хотя в штабе Квантунской армии ещё не получили из Токио официального уведомления о начале войны, генерал Ямада в срочном порядке привёл в действие план на случай непредвиденных дополнительных обстоятельств, предписывающий вступать в бой без объявления войны. Сам он, несмотря на вероятность быть сбитым, решил на своём личном самолёте облететь первый рубеж обороны. Когда генерал Ямада увидел всё своими глазами, то пришёл в ужас: укрепрайоны, стёртые с лица земли, боевая техника, превратившаяся в груды металлолома, тысячи погибших и раненых солдат и офицеров.

В порыве гнева он уже собрался отдать приказ о контрнаступлении. Но, слегка поостыв, решил дождаться распоряжений из Токио от министра армии Японии генерала Карэтика Анами. В принципе, ввязываться в крупномасштабную войну с Советским Союзом ему не хотелось. Вспомнив Халхин-Гол, он подумал: «Русские – не монголы, корейцы, китайцы, воевать умеют. Заставили же Гитлера пустить себе пулю в висок!»

Сидя за своим столом, генерал Ямада долго думал и пришёл к выводу: «Есть ещё дипломатия, чтобы добиться перемирия. Если им дороги оккупированные японские территории, то пусть они поработают…»

Прошли почти сутки, а из Токио, как говорят, ни слуху ни духу. Оказалось, что японское руководство, включая императора Хирохито, не знало об объявлении Советским Союзом войны Японии. Отправленная ещё 8 августа 1945 года японским послом в СССР Наотакэ Сато кодированная телеграмма о начале войны по неизвестным причинам до Токио так и не дошла.

Что это было? Беспечность – вряд ли, случайность – скорее всего. Бывает же в жизни такое, о чём знают все, кроме тех, кого это непосредственно касается. Об объявлении Советским Союзом войны Японии знал даже Китай. Главнокомандующий Народно-освободительной армии Китая уже 8 августа 1945 года послал товарищу Сталину правительственную телеграмму следующего содержания: «От имени китайского народа мы горячо приветствуем объявление Советским правительством войны Японии. Стомиллионное население и вооружённые силы освобождённых районов Китая будут всемерно координировать свои усилия с Красной Армией и армиями других союзных государств в деле разгрома ненавистных захватчиков».

Представитель СССР в Японии Яков Малик почувствовал, что с объявлением войны что-то пошло не так, и попросил встречи с министром иностранных дел Сигэнори Того. Министр был занят, и встречу перенесли на следующий день. Но Яков Малик не стал ждать, и об объявлении войны Министерство иностранных дел Японии, руководство страны, включая императора Хирохито, а также командование Генерального штаба императорской армии узнало через японское информационное агентство.

Премьер-министр Японии адмирал Кантаро Судзуки спросил у своего подчинённого Сумихисы Икеды:

– Сможет ли Квантунская армия отразить нападение советских войск?

И получил ответ:

– Полевая армия безнадёжна уже давно. Чанчунь падёт через неделю-две.

В отчаянии Судзуки подумал: «Если Квантунская армия так слаба, то тогда всему конец».

9 августа 1945 года для Японии был дважды чёрным днём: вторая ядерная бомбардировка американцев и наступление советских войск на Квантунскую армию. Вот почему министр иностранных дел Сигэнори Того был очень занят и не смог принять советского дипломата Якова Малина. Весь день он готовил докладную записку императору Хирохито о сложной для Японии ситуации.

10 августа 1945 года император Хирохито в своём дворце собрал совет, на