«Ведь даже сейчас она пришла не за тем, чтобы утешить меня, сказать: „Доченька, все будет у тебя хорошо, главное, что мы вместе!“ Нет, все совсем наоборот – она искала у меня сочувствия! – накручивала себя Черепашка. – А что значит какой-то там Александр, вернувшийся к жене, по сравнению с тем, что чувствую я, ее родная и единственная дочь? Я, которую все бросили, и даже матери, собственной матери, нет до моих огорчений и бед никакого дела, потому что она занята только собой, она полностью погружена в свои сердечные дела. А если так подумать, то получается, что ей уже давно плевать на меня. Сама же сказала, что встречалась с этим Александром год, и даже жить с ним собиралась, не посоветовавшись со мной, не спросив даже моего мнения! Представляю, что бы я почувствовала, когда вернулась бы в один прекрасный день из школы и увидела чужого человека в нашей квартире в трениках и домашних тапочках. Вот это сюрприз! А я уверена, что если бы этот козел не решил вернуться к своей жене, то в конце концов так бы все и вышло, потому что меня, похоже, никто в расчет не берет. Меня как будто и нет вовсе. Так случилось, что для всех я стала пустым местом…»

В школе после первого урока к ней подошел Юрка Ермолаев, из чего Черепашка сделала вывод, что всем уже известно о закрытии программы. Ермолаев спросил, может ли он быть чем-то полезен Люсе. Она не ответила, грустно покачав головой.

– Может, в кино сходим? – предложил Юрка.

– Я занята вечером, – соврала Черепашка, в глубине сердца надеясь, что вранье может оказаться правдой в том случае, конечно, если Клим ей позвонит и пригласит на свидание.

– А ты, я вижу, не теряешься, – с ехидной улыбочкой заметил Юрка. – Что, Зойкиного бывшего одноклассника уже взяла в оборот?

– Не твое дело, – грубо отшила Ермолаева Люся. – И вообще… – Она хотела продолжить гневную тираду, но запнулась, не зная, что сказать дальше, захлопнула учебник химии и вышла из класса.

У подоконника, на своем обычном месте, стояла Лу. Завидев подругу, она улыбнулась и пальцем поманила к себе Люсю. Та нехотя приблизилась.

– Чего Ермолаев к тебе шары подкатывал? – спросила она, протягивая Черепашке открытую пачку чипсов.

– Твоя работа? – вопросом на вопрос ответила Люся.

– В смысле? – На лице Лу отобразилось искренне недоумение.

– Ты всем разболтала, что я теперь безработная школьница?

– Клянусь! – выпучила свои большие черные глаза Луиза. – За кого ты меня принимаешь?! Честное слово, я никому не говорила! Может, включил телевизор и сам догадался? – предположила она.

– Не важно, – устало махнула рукой Черепашка. – На самом деле мне все равно.

– Я никому ничего не говорила, – повторила Лу. – И вообще, чем скорей ты перестанешь об этом думать, тем быстрей все образуется.

– Что образуется? – скептически хмыкнула Черепашка.

– Жизнь твоя, вот что, – назидательным тоном ответила Лу и, помолчав немного, поинтересовалась как бы невзначай. – Ну что, этот Клим тебе еще не звонил?

– Этот Клим мне еще не звонил и скорее всего не позвонит, – с неожиданной для себя самой злостью сказала Черепашка.

– Почему? – удивилась Лу. – Почему ты так думаешь?

– Потому что это вполне соответствовало бы жанру. Раз уж хреново, то по всем статьям, по полной, как говорится, программе. Обычно со мной всегда так и происходит. Так что никакого звонка я особенно и не жду.

– Тогда возьми и позвони ему сама, – настойчиво посоветовала Лу.

– Вот уж этого я точно делать не буду. Если ему надо, пусть сам звонит, а я, на худой конец, с Ермолаевым в кино схожу.

– Ну и глупо, – прокомментировала ответ подруги Лу и добавила, поджав пухлые, чуть подкрашенные губки: – Очень даже глупо. Хочешь, я сама Климу позвоню? – неожиданно предложила она свою помощь.

– Звони, если он тебе нужен, – парировала Черепашка.

– Мне? – снова округлила глаза Лу. – Я думала, он тебе нужен…

– Зря ты так думала, – сказала Черепашка, почувствовав, что к горлу снова подступает горячий ком. – Зря, потому что мне никто не нужен. Впрочем, похоже, я тоже никому не нужна.

Но Лу ничего не успела ответить Черепашке, потому что прозвенел звонок и подруги поплелись в класс. Впрочем, уже на ходу Лу все же отпустила одну умную фразу, по всей очевидности почерпнутую из какого-нибудь глянцевого журнала:

– Если человек сам себе не нужен, то глупо надеяться, что он будет нужен другому человеку.

«Вот она, жизнь простой школьницы! – думала Черепашка, слоняясь по квартире из угла в угол. – Наслаждайся свободой, ты же так этого хотела!» Можно было, конечно, почитать, посмотреть телевизор, послушать музыку, сесть, на худой конец, за уроки. Но за два года съемок Люся привыкла управляться с уроками за час, а если не успевала сделать домашнюю работу по алгебре или геометрии, то обычно списывала у Лу, приходя в школу на полчаса раньше. О развлечениях вроде чтения, телевизора и музыки ей сейчас даже думать не хотелось. Люся нарочно накручивала себя, объясняя свое состояние тем, что внезапно оказалась не у дел. На самом же деле причина ее нервозности крылась в ожидании. Только Черепашка нипочем не желала себе признаваться в этом. Она ждала звонка от Клима. И когда наконец зазвонил телефон, Люся со всех ног кинулась в прихожую к аппарату, споткнувшись о свои кроссовки, но даже не заметила этого.

– Алло! – с напряженным ожиданием выкрикнула она в трубку.

– Привет, это я. – Голос мамы звучал как будто издалека, немного приглушенно. – Знаешь, я всю ночь не спала… Все думала о наших с тобой отношениях…

– Мам, – попыталась остановить ее Черепашка. – Может, мы потом на эту тему поговорим, не по телефону? – Люся подумала вдруг, что Клим, возможно, звонит ей именно в эту секунду, звонит и не может дозвониться, хотя она ведь дала ему номер своего мобильного.

– Нет, это очень важно, – решительно возразила Елена Юрьевна. – Пожалуйста, не перебивай меня. Я быстро скажу…

Тяжело вздохнув, Черепашка приготовилась слушать, но из трубки не доносилось ни звука.

– Алло, ты где? – спросила Люся и дунула в трубку.

– Здесь, – отозвалась мама. – Просто не знаю, с чего начать… Ты прости меня, доченька… Пожалуйста, прости меня. Я ведь и вправду последнее время была занята своими проблемами. Наверное, это все из-за твоей работы… Как-то я смирилась с тем, что ты у меня уже взрослая, независимая…

Конечно, это не так! Теперь я очень ясно понимаю это… Но ведь ты тоже от меня отдалилась, все время пропадала на съемках… Нет, ты только не подумай, что я оправдываюсь! Я мать и должна была, просто обязана была вникать во все, узнавать, чем ты живешь, интересоваться всем, что касается тебя… А я вместо этого подумала: «Ну что ж, дочь моя выросла, и я ей уже не нужна…» Вернее, я не так подумала. – Елена Юрьевна запнулась.

Люся чувствовала, с каким трудом дается ей каждое слово, каких душевных сил стоит весь этот разговор и то, что мама решилась на него, а потому и не перебивала, пытаясь справиться с подкатившим к горлу горячим комом.