Но обо всём по порядку.

Когда утром я собираюсь высунуть нос на улицу, главная моя задача — понять, какая стоит погода. Если погода меня устраивает, я остаюсь снаружи. Там, снаружи, всё свежо и ново — а значит, прежде всего необходимо выяснить, что здесь происходило в последнее время. Как правило, ничего необычного. Крайне редко появляется кто-то незнакомый. Но если он всё же появился, становится весьма не по себе. «Не по себе» — это ещё мягко сказано, с учетом тех неписаных правил, о которых я упоминала ранее. Если хочешь, чтобы день удался, необходимо установить правила удачного дня. Мы, кошки, уважительно относимся к правилам поведения. Мы знакомы с ними, но, впрочем, не принимаем их слишком всерьёз. Правил стоит придерживаться тогда, когда они действительно облегчают жизнь. Остальное — по настроению. И, разумеется, не стоит забывать об интуиции. Ведь то, что утром считалось правильным, вечером может оказаться губительным. Но без знания правил невозможно развить интуицию, и именно это — основная проблема при появлении новой кошки. Плохо то, что и другие кошки, уже привыкшие к определённому укладу жизни, впадают в панику, и рушится вся привычная схема поведения. Самое ужасное было, когда впервые появилась Длинношёрстная. У неё вообще не было представлений о том, как следует себя вести в обществе. Что я имею в виду? То, что она вела себя так, будто, кроме неё, на свете никого больше нет. Мы были разгневаны как никогда раньше. Но разве это повод опускаться до её уровня? До сих пор не могу этого понять. Даже Белый не мог рассчитывать на то, что все будут безоговорочно признавать его первенство. Больше всего не могу понять, как так вышло, что те беспорядки не обошлись и без моего участия. А что прикажете делать, если все вокруг сходят с ума? Разумеется, со временем всё снова возвращается на круги своя. Когда присмотришься к новичку и поймёшь, чего от него можно ждать, расстановка сил вновь ясна — а у нас принято её придерживаться.

Однако не это главное. На чём я остановилась? На ограде? Нет, прежде всего надо составить себе представление о ситуации, и лишь потом можно направляться к своему законному месту.

В это время дня Черныш обычно лежит, развалившись на столе.

Но стоит мне устроиться на ограде, как он тут же ко мне приходит. Черныш — лучший друг, которого только можно пожелать: вежлив, терпелив, внимателен, а в игре всегда чётко разделяет забавы и серьёзные нападки — качество, без которого не может быть настоящей дружбы.

Он знает, как это приятно — замахнуться на соперника со всей силы, чего в настоящей драке ты себе позволить не можешь. В драке необходимо грамотно распределять свои силы. А здесь можно не беспокоиться о том, что не попадёшь в цель — в этом ведь всё веселье!

Когда он подходит ближе, то понимает, что надо поздороваться, и от этого у меня на душе становится так тепло… Потом Черныш взбирается наверх. Ограды вполне хватает на двоих, чтобы разместиться на ней на должном расстоянии.

Но вот сегодня утром, только я выхожу на улицу (а погода, надо сказать, просто превосходная) — и что я вижу? Нет, не Черныша, вовсе нет. Длинношёрстную. И что же она делает? Возлежит на ограде. На моей ограде.

Что скажете? Какова невоспитанность, а?

Если я кого на дух не переношу, так это её, Длинношёрстную. Разумеется, она это чувствует, но виду не подаёт. Она всё же не глупа. Смотрит по сторонам, будто всё так, как и должно быть. Уши торчат вперёд, словно ничто не предвещает бури. Но всё-таки её выдаёт то, как она помахивает кончиком хвоста. А ещё то, что шерсть у Длинношёрстной стоит дыбом, хотя с таким количеством шерсти, как у неё, этого вполне можно и не заметить.

И что же делать? Ну, перво-наперво я подхожу к тому месту, откуда обычно запрыгиваю на ограду, занимаю своё место и жду. Совершенно неприкрыто выжидаю её реакцию. И? И ничего! При этом нет сомнений, что она поняла мой посыл. Однако делать ничего не собирается. Она не из тех, кто сдаёт позиции. Если подойти слишком близко, покажет, что ей это не по нраву, — но сама и коготком не пошевелит. А ведь я буду посильнее её… Но не стоит переоценивать значимость физической силы. Кроме того, её применение требует слишком больших затрат энергии и вызывает волнение, последствия которого способны испортить даже такое чудесное утро. Да и к тому же это просто небезопасно.

Длинношёрстная ведёт себя довольно дерзко. Не выношу, когда мне дерзят, но разве это повод рисковать? В конце концов, на таких мелочах свет клином не сошёлся.

Итак, я поднимаюсь и ухожу, не проронив в её сторону ни слова. «Когда-нибудь ей здесь наскучит, — думаю я, — и тогда моя ограда освободится сама собой». В конце концов, мне есть чем заняться. Можно поточить когти о когтеточку. Проверить, всё ли везде в порядке. Подождать, когда на луг прилетят грачи и примутся стучать по земле. Знаю, звучит странно, но в погожий день это, похоже, их любимое занятие: стучать по земле и ждать, когда полезут червяки. Но что ещё более странно, дождевые черви на это ведутся и действительно выползают. Если хотите знать моё мнение, это довольно невкусные создания. К тому же с ними скучно. Вот птицы — те не только интереснее, но и куда вкуснее. Если бы только у них не было столько перьев… В любом случае охотиться на них заведомо интереснее. А охотиться — много интереснее, чем есть! Поесть, в конце концов, можно и дома. С другой стороны, кусок, добытый своим трудом, всегда кажется слаще.

Но нет, никто не стучит. Вообще, пока я лежу в своём укромном уголке под кустом, вокруг царит необыкновенная тишина. Только над моей головой порою раздаются взмахи крыльев да солнце сверкает сквозь густую листву — и у меня слипаются глаза.

Возле дома раздаются шаги двух старших. Не шаги, скорее топот, как это вообще свойственно людям. Ну и собаку снова слышно. Шлёп-шлёп-шлёп. Гав-гав. Ну, это же собака, чего вы хотите. Может, стоит тоже пойти домой? Нет, лучше я останусь. К тому же и дверь уже захлопнулась. Так что пойду немного прогуляюсь — и на ограду. Однако, Ильзебилль, в твои расчёты закралась ошибка: она по-прежнему там. Вот чудовище! Никакого представления о хороших манерах. Я-то уж думала, она поняла, как здесь устроен мир.

Но что ещё хуже — она не одна. И Черныш там, на положенном расстоянии в два метра. На моей, повторяю, ограде. Нет, так дело не пойдёт.

Недолго думая, подаю ей предупреждающий знак — коротко, но ясно. Она делает вид, будто не заметила, что я замахнулась на неё лапой. Никакой реакции — ну или почти никакой. Самое время немедленно переходить к решительным действиям — ха! Что я говорила! И вот Длинношёрстная не выдержала и, съёжившись, с перекошенной от страха мордой, шипит и с жалобным воплем убегает, одним большим прыжком преодолев расстояние до земли.