– Я не знал, что ты здесь, – ухмыльнулся он, оборачиваясь. – Значит, футболку можно не надевать?

– Нет, надень. – Я закрыла дверь, чтобы никто не подглядывал и не подслушивал.

– До чего с тобой скучно. – Локи недовольно скривился и натянул футболку через голову.

– Спина у тебя… просто ужас.

– А я как раз собирался сказать, как ты сегодня прекрасна, но, пожалуй, не стоит трудиться, если ты будешь продолжать в том же духе. – Он сел на кровать.

– Локи, я не шучу. Что с тобой произошло?

– Я уже все сказал. – Локи опустил взгляд и принялся снимать невидимые пылинки с пижамных штанов. – Король очень разозлился на меня.

– За что? Ради всего святого, зачем такая жестокость? – В душе у меня закипал гнев на отца.

– Плохо ты знаешь своего папочку. Для него это вовсе не жестокость.

– И ты же почти принц! Разве можно с тобой так обращаться?

– Он король, – пожал плечами Локи. – Что хочет, то и делает.

– А королева? Почему она не вмешалась?

– Королева сперва исцеляла меня, но потом ее силы иссякли. И это самое большее, что она может сделать наперекор Орену.

Сара, королева витра, – моя мачеха, но когда-то она была помолвлена с Локи. Сара старше его лет на десять, их помолвку устроили родители, и она была расторгнута, когда Локи исполнилось девять лет. Ничего романтического между ними не было, Сара всегда относилась к Локи, как к младшему брату, защищала его, как могла.

– Так это он сам так тебя? – тихо спросила я.

– Как – так?

Наши взгляды встретились. Какого все-таки удивительного цвета у него глаза, золотисто-карамельные. На подбородке у Локи я заметила шрам, которого раньше точно не было. У него была безупречно чистая кожа, никакие шрамы не портили его мужественную красоту.

– Это его рук дело? – Я коснулась шрама.

– Да, – хрипло ответил он.

– Как это произошло? – Пальцы мои скользнули по его щеке, поднялись к виску, где краснел еще один рубец. – Как он это сделал?

Локи смотрел мне в глаза, не пытаясь отстраниться от моей ладони.

– Ему нравится обрабатывать меня. Руками или ногами. Или «кошкой».

– Что за кошка? – У меня было такое глупое лицо, что он улыбнулся.

– Это плетка, называется «кошка-девятихвостка». Вроде хлыста, только там не один конец, а девять. «Кошка» наносит больше ран, чем обычный хлыст.

– Локи! – Я невольно содрогнулась. – Как он посмел? Почему ты сразу не бежал? Ты сопротивлялся?

– Сопротивляться бесполезно, а сбежал, как только представился момент. И вот я здесь.

– Он бросил тебя в тюрьму?

– Запер в подземелье. – Локи отвернулся, чуть отодвинулся. – Принцесса, я рад тебя видеть, но мне больше не хочется об этом говорить.

– Ты же просишь королевской амнистии. Я должна знать подробности. Почему он тебя избил?

– Почему? – саркастически рассмеялся Локи. – А сама что думаешь?

– Да не знаю я!

– Из-за тебя. – Он опять посмотрел мне в глаза, и от этой обаятельно-кривой улыбки у меня защемило сердце. – Потому что я не доставил тебя.

– Так ведь… – нахмурилась я, – ты же сам просил, чтоб тебя отпустили к витра. Мы с королем устроили обмен, чтобы ты смог вернуться.

– Ну да, только он думал, что ты тоже к нему заглянешь. А ты не заглянула. Я тебя упустил, а потом еще и не доставил обратно. – Локи покачал головой. – Он решил заполучить тебя, принцесса.

– И он тебя пытал? – спросила я тихо. – Из-за меня?

– Принцесса… – Локи вздохнул, придвинулся ближе и мягко, чуть ли не осторожно обнял меня. – Ты в этом не виновата.

– Наверное. Однако этого не случилось бы, если бы я бежала с тобой.

– Бежать и сейчас можно.

– Нет, нельзя. У меня теперь слишком много забот. Нельзя просто бросить их и бежать. Но ты оставайся здесь. Я пожалую тебе амнистию.

– У-у, так я и знал! – Локи широко улыбнулся. – Если я уеду, ты умрешь от тоски.

– Ну это вряд ли! – рассмеялась я.

– Да ну?

Обнимавшая меня рука скользнула к талии. Я чувствовала упругость его мышц, тепло его тела. Понимая, что должна отстраниться, что для такой фамильярности нет никаких оправданий, я все-таки не сдвинулась с места.

– А ты могла бы? – шепотом спросил Локи.

– Что могла бы?

– Ты могла бы сбежать со мной, если бы не твои королевские обязанности, не дворец и прочая шелуха?

– Не знаю.

– Думаю, могла бы.

– Ты очень самонадеянный! – Я отвела взгляд, но не отстранилась. – А где, кстати, ты взял пижаму? Ты же ничего с собой не принес.

– Не скажу.

– Почему это?

– Потому. Стоит сказать – и настроение испортится. Может, лучше посидим тут, пожирая друг друга глазами, пока ты не позволишь поцеловать тебя?

– Нет! – Я наконец попробовала отодвинуться. – Ни за что, если ты не скажешь.

– Туве принес, – буркнул Локи и попытался притянуть меня к себе. Он был гораздо сильнее, но позволил себя отпихнуть.

– Понятно. – Я встала. – Как похоже на моего жениха. Всегда думает о других.

– Слушай, это просто пижама! – воскликнул Локи, будто это что-то объясняло. – Он классный парень, но это ничего не значит!

– Как ничего не значит?!

– Ты же его не любишь.

– Он мне нравится, – возразила я. – И тебя я тоже не люблю.

– Может, и так, – согласился он. – Но полюбишь.

– Сам так решил?

– Потом вспомни мои слова, принцесса. Однажды ты по уши в меня втрескаешься.

– Ладно, – засмеялась я. – Мне пора. Если я жалую тебе амнистию, нужно огласить ее, оформить документ и всем доказать, что это не самоубийство.

– Спасибо.

– Пожалуйста. – Я открыла дверь.

– И все-таки оно того стоило, – вдруг сказал Локи.

Я обернулась:

– Ты о чем?

– Все, через что мне пришлось пройти. Ради тебя. Оно того стоило.

Мой день рождения обернулся сумасшедшим заседанием королевского совета по поводу амнистии. Большинство участников считали ее безумием, и пришлось привести Локи для объяснений. Спорили довольно долго, Томас задавал множество вопросов, и Локи отвечал на них примерно так же, как в разговоре со мной. Хотя когда он приподнял футболку и показал свою спину, объяснять надо было не так уж много. После этого его отпустили обратно в постель.