Развернувшись к конференц-залу спиной, я смотрела в окно. Так выглядишь уверенней, говорила мать, у которой я переняла этот прием. За последние месяцы Элора научила меня множеству уловок, но самыми полезными оказались советы, касавшиеся всевозможных заседаний.

– Вы наивны, принцесса, – сказал канцлер. – Вы хотите перевернуть общество с ног на голову.

– Нет. – Я обернулась, смерила его ледяным взглядом, и он тут же уставился на несвежий носовой платок, в который вцепился обеими руками. – Мы не можем и дальше притворяться, будто у нас нет проблем.

Оглядывая конференц-зал, я изо всех сил старалась принять холодный и внушительный вид – в подражание Элоре. Нет, я вовсе не хотела быть тираншей, но слабачку присутствующие здесь слушать не станут. Если уж что-то менять, то лишь твердой рукой.

Здоровье Элоры резко ухудшилось, и дворцовая рутина постепенно легла на мои плечи, и прежде всего – нескончаемые приемы и тронные советы. Вот и это заседание, похоже, растянется надолго.

Канцлера избрал народ трилле, но, как только официальный срок его полномочий истечет, я начну против него кампанию. Этот толстяк труслив и коварен, а канцлером должен быть кто-то сильный и цельный в своих устремлениях.

Гаррет Стром – близкий друг моей матери – сегодня присутствовал на совете, хотя своими появлениями радовал нас не слишком часто, предпочитая ухаживать за Элорой, а не скучать на бессмысленных сборищах.

Моя помощница Джосс сидела в дальнем конце зала и как бешеная строчила в блокноте. Это невысокая девушка из человеческого рода, она – мансклиг, ее младенцем обменяли на ребенка трилле и увезли во Фьонинг, здесь она выросла, а потом стала секретарем Элоры. Когда управление дворцом перешло ко мне, то Джосс досталась мне, так сказать, по наследству. Теперь она моя правая рука.

Мой телохранитель Дункан стоял у двери – как обычно во время совещаний. Он следует за мной повсюду как тень, и, несмотря на его кажущуюся неуклюжесть и субтильность, толку от Дункана гораздо больше, чем многие полагают. В последние месяцы я стала по-настоящему ценить его, хотя Дункан и не смог полностью заменить моего искателя Финна Холмса.

Во главе стола сидела Аврора Кронер, рядом с ней Туве, ее сын и мой жених. На совещаниях обычно только он поддерживал меня, и я была рада, что сегодня он здесь. Не знаю, как бы я справлялась со всем одна.

Еще на совете были марксина Лоран, которой я не очень-то доверяю, но во Фьонинге это одна из самых влиятельных особ; маркис Бэйн, отвечавший за размещение подменышей; дворцовый казначей маркис Курт и Томас Холмс, глава нашей охраны, начальник всех гвардейцев и искателей.

Кроме них за столом сидели несколько чиновников с мрачными минами. Дела в королевстве трилле день ото дня шли все хуже, и я постоянно твердила, что перемены назрели. Но вельможные трилле менять ничего не хотели – королева им требовалась, исключительно чтобы поддерживать стародавнюю систему, и плевать, что система больше не работала. Общество разваливалось, но его верхушка в упор не видела, что виной тому именно она сама.

– При всем уважении к вам, ваше высочество, – заговорила Аврора, ядовитые нотки утонули в сладости, которой она щедро подбавила в свой голос, – перед нами стоят очень серьезные вопросы. Витра копят силы, и перемирие вот-вот…

– Перемирие! – фыркнула марксина Лоран. – Была бы от него хоть какая-то польза!

– Перемирие пока не закончилось. – Я еще надменнее вскинула подбородок. – Наши искатели сейчас решают внешние проблемы далеко от дворца, и поэтому очень важно дать им что-то в награду, когда они вернутся.

– Вот когда вернутся, тогда этим и займемся, – сказал канцлер. – Давайте подумаем, как спасти наши шкуры прямо сейчас!

– Я не прошу вас перераспределять состояния или упразднять монархию, – продолжала я. – Просто подумайте: сейчас искатели рискуют своей жизнью ради нас, защищают наших подменышей… разве эти воины не заслужили настоящий дом, чтобы было куда вернуться? Нам нужны деньги, чтобы построить им достойное жилье.

– Вы очень великодушны, ваше высочество, но сейчас надо беречь деньги для войны с витра. – Маркис Бэйн вопросительно взглянул на маркиса Курта, казначея, ожидая поддержки.

– От витра мы все равно не откупимся, – перебил Туве. – И деньги нам не помогут. Тут важнее, у кого больше силы. Мы все знаем, чего хотят витра, и несколько миллионов долларов их не заинтересуют. Король витра лишь рассмеется нам в лицо.

– Я сделаю все возможное ради безопасности Фьонинга, но все вы отчасти правы, – сказала я. – С витра надо что-то решать. Скорее всего, мы приближаемся к новой кровавой заварушке, и если так, надо обеспечить наши войска. Они достойны самого лучшего – удобного жилья и врачевателей.

– Врачеватели для искателей? – рассмеялась марксина Лоран, и остальные тоже захихикали. – Да где это видано!

– Вот как?! – Я с трудом сохранила самообладание. – Они должны умирать ради нас, а мы не хотим даже исцелить их раны? Нельзя требовать от них больше, чем сам хочешь дать.

– Искатели ниже, чем мы, – высокомерно отрезала марксина. – Мы же не просто так стоим у власти. С какой стати нам относиться к ним как к равным?!

– Из соображений элементарной порядочности, – ответила я. – Даже если мы не люди, это не значит, что нужно отказываться от гуманизма. Из-за этого наш народ бежит из городов и уходит жить к людям, из-за этого наши способности с каждым годом слабеют. Мы должны дать простым трилле что-то, должны сделать их хоть немного счастливей, иначе зачем им оставаться с нами?

Лоран что-то пробормотала сквозь зубы, опустив взгляд стальных глаз на дубовую столешницу. Черные волосы ее были зализаны назад и собраны в такой тугой пучок, что на лице натянулась кожа. Наверное, специально для совета.

Марксина Лоран – трилле с колоссальными способностями, в ее власти управлять огнем. Но она обладает и еще каким-то даром, который высасывает из нее силы. Способности трилле истощают их, отнимают годы жизни, преждевременно старят. Но если не пользоваться даром, то он разъедает мозг, питается мыслями и обрекает трилле на безумие. Особенно ярко это проявляется у Туве – он становится рассеянным и грубым, когда долго не пускает в ход свой дар телекинеза.

– Настало время перемен, – нарушил Туве тишину тронного зала. – Пусть постепенных, но перемен.

Внезапный стук в дверь помешал членам совета возразить, но, судя по свекольному цвету, какой приобрело лицо канцлера, у того на языке вертелась пара язвительных слов.

Дункан открыл дверь, и на пороге, неуверенно улыбаясь, возникла Вилла. Как благородная марксина, дочь Гаррета и моя лучшая подруга, она имела полное право находиться здесь. Я постоянно приглашала ее на королевские советы, но Вилла отказывалась. Считала, что от нее будет больше вреда, чем пользы. Ей очень трудно удержаться в рамках вежливости, когда она с кем-то не согласна.