какова была обстановка в стране и за рубежом? То были беспокойные времена, и не только в Соединённых Штатах, но и за их пределами. Как вы оцениваете обстановку того времени?

Соединенные Штаты пережили три убийства. За год до этого состоялись разные бунты после некоторых событий. Прошли демонстрации во время национального съезда Демократической партии, их характер был таким, что была остановлена работа в Чикаго. За границей Советский Союз оккупировал Чехословакию. Всякие переговоры между Соединенными Штатами и Советским Союзом были прерваны. Вьетнамская война продолжалась уже пятый год. Так что царила тупиковая ситуация и хаос, и, чтобы не быть пристрастным, трудно было придумать что-либо конструктивное в связи с тем, что происходило. Разумеется, никакой речи о контактах с Китаем вообще не было. Ситуация была весьма хаотичной.

Я никогда не встречался с Никсоном до того, как он назначил меня в декабре 1968 года. Однажды мы поздоровались в течение трех минут в квартире Клер Бут Люс во время большого рождественского приема, когда он входил, а я уже уходил, но это был мой единственный контакт с ним. Я был главным советником по внешней политике его основного соперника Нельсона Рокфеллера, и был таковым на протяжении примерно 12 лет.

Так что это очень странно, что Никсон взял на себя смелость назначить человека, с которым он никогда не работал, и который принадлежал к оппозиционному лагерю, и у которого, как он точно знал, будет ключевой пост, поскольку он был полон решимости сам заниматься внешней политикой.

Если вы считаете, что я 15 лет своей жизни занимался тем, что пытался не допустить, чтобы он стал президентом, то удивляет сам факт, что он выбрал меня своим советником по безопасности.

Немного схоже с тем, как он наладил контакт с сенатором Мойнихэном по внутренним вопросам.

После того как он был номинирован на съезде в 1960 году, он просил меня поработать в его аппарате.

В 1960 году, в первый раз, когда он баллотировался против Кеннеди?

Да. Я отверг его предложение. А когда он был номинирован в 1968 году, он просил меня войти в его команду. И я вновь отказался, потому что был связан с Рокфеллером. А потом полгода спустя Никсон добивается выборов кандидатом в президенты, его выбирают президентом, и он назначает человека, которого фактически ни разу не встречал, который отвергал дважды его предложения до того и действительно не сказал ни одного доброго слова о нем. И он назначает меня советником по национальной безопасности.

Как Никсон расценивал ситуацию в мире? Как вы расценивали ситуацию в мире? Какие возможности маячили на горизонте?

У Никсона, конечно, был богатый опыт внутренней политики, которого у меня не было вовсе, и большой опыт понимания течений внутренней политики, а не только деталей текущего момента. Кроме того, когда Никсон сосредоточивал свое внимание на целях, он делал это с учетом собственного практического опыта и полученных им наблюдений, которые он высказывал при встрече с другими руководителями.

Подход Никсона к внешней политике был до чрезвычайности концептуальным. Это было поле деятельности, в которой он был более всего заинтересован. На нем он не сталкивался с элементами оппозиции, приписывавшейся ему из-за разных кампаний, в которые он был вовлечен. Никсон много путешествовал по миру, и поэтому, когда возникал какой-то вопрос, он мог ассоциировать его с какой-то личностью, с многими из которых он когда-либо встречался. Так что к любой проблеме Никсон подходил с одной точки зрения: каковым должно быть окончательное решение, к которому мы пытаемся прийти? Его очень волновали дискуссии по тактическим вопросам, хотя, разумеется, он проявлял к ним определенный интерес. Он полагал, что роль президента в том, чтобы заполучить окончательную цель.

Так что с самого начала он задавал вопрос: чего мы стремимся добиться в этом деле? У него был один главный принцип, который я часто цитирую и который заключается в следующем: вы платите ту же самую цену за то, что делаете что-то наполовину, как и за то, что делается полностью. В критических ситуациях люди говорят: «Ах, посмотрите на этих сумасшедших парней. Они всполошились из-за такой ситуации». Когда Никсон предпринимал такие шаги, они были рассчитаны на то, чтобы заставить противоположную сторону оказаться в положении, при котором она поняла бы, что дела принимают очень опасный поворот, и при котором она не хотела бы скатиться в кризис, делая незначительные шаги.

Мое мышление было взращено более всего на историческом и философском материале. Это означает, что я видел мир через призму аналогий к историческим ситуациям, которые изучал, и уроков, которые мог из этого извлечь.

Поэтому в этом смысле Никсон и я дополняли друг друга. Мы договорились, на чем сосредоточиться по отдельности. Но основы для этого соображения были различными для каждого из нас. Это еще один аспект, на который следует обратить внимание. Когда я появился, то был человеком, которого ассоциировали с главным оппонентом Никсона в Республиканской партии, а в Белом доме ставшим соратником Никсона на многие годы. Поэтому следует думать об этом как о моем назначении на должность руководящего сотрудника аппарата с самого начала, например первые три месяца в качестве главного сотрудника аппарата. По мере накопления опыта наши относительные вклады в дело становились более сопоставимыми. Но окончательное решение всегда оставалось за президентом.

Размышляя о стратегическом видении, которое вы и Никсон разделяли, поговорите с нами о том, как вы туда попали. Интересно, как вы стали формировать события, как вы, прежде всего, достигали тех целей. А затем давайте поговорим о ваших повседневных процессах, которые были необходимы, чтобы убедиться в том, что решения, которые вы принимаете, приводят вас к цели.

Никсон и я пришли к своей цели разными путями. Никсон по сути был одиночкой, поэтому он много читал. Кроме того, он чувствовал себя гораздо удобнее, когда путешествовал за границу и беседовал с руководителями, потому что они не были вовлечены во внутренние споры, которые как-то его характеризовали. Поэтому он выработал на протяжении многих лет некоторые очень вдумчивые идеи по оперативным аспектам внешней политики. Я же, по различным причинам, сделал проблему мира и стабильности предметом моего умственного интереса. Итак, я читал, изучал и писал книги на эту тему, но никогда не был сильно задействован в принятии тактических решений.

Поэтому получилось хорошее сочетание. Никсону требовалось много времени на обдумывание решений, но он действовал очень смело при принятии тактических решений. Я знал исторический контекст лучше, чем он, а посему