осел. Что касается меня, то я твердо знала это уже очень давно, потому что именно из-за Ливая Хемрика я в девятом классе бросила участвовать в работе школьной модели Конгресса. Это было единственное черное пятно в моем во всех остальных отношениях безупречном табеле школьной успеваемости.

Я наклонилась к Джесси и, прикрывая рот сложенными трубочкой руками, прошептала:

– Нет, Ливай Хемрик на меня не запал. – Я уже начинала сомневаться, стоит ли откалывать шутку, которая только что пришла мне на ум, но она сорвалась с моего языка сама собой: – Член у него стоит, только когда он зубрит правила. Зуб даю, что он всякий раз дрочит, корпя над сборником школьных норм.

Джесси попятился, и на лице его отразились разом шок и ликование. Как будто, хотя мы болтали с ним уже несколько минут, он увидел меня в первый раз только сейчас. Как будто я вдруг материализовалась перед его глазами из ниоткуда.

Меня словно ударило током.

Первый удар грома грянул как раз тогда, когда с самосвала сгрузили последний мешок с песком. Все бросились врассыпную. Я подумала, что, может быть, Джесси скажет мне до свидания, но так и не нашла его глазами во вдруг случившейся толчее, а нарочно стоять столбом, как будто я навязываюсь, мне не хотелось. По правде сказать, я все-таки немножко задержалась на пляже, но Элиза и Морган успели проголодаться, и мы все трое, вконец измотанные, с ноющими мышцами, торопливо двинулись обратно, идя вверх по берегу к тому месту, где Морган оставила свою машину.

* * *

Я уже наполовину открыла пассажирскую дверь, когда сзади мои бедра стиснули чьи-то руки. Я вздрогнула, потому что ужасно боюсь щекотки, а также от удивления, ведь это Джесси Форд сейчас касался моего тела. Он вырвал из моей руки телефон, я попыталась отобрать его у него, но при этом не слишком старалась, потому что, хотя за всю свою жизнь мне довелось целоваться только с двумя парнями, я вовсе не была полной лохушкой.

Удерживая меня на расстоянии вытянутой руки, Джесси другой рукой набрал на моем телефоне номер своего мобильного и послал сообщение с моего номера на свой, так что в его телефоне остался номер моего. После этого он подмигнул мне, отдал обратно мой мобильный и устало поплелся прочь, чтобы догнать своих друзей.

Я просмотрела якобы написанные от моего имени сообщения. Он написал: «Джесси, ты, бесспорно, самый симпатичный и сексуальный парень во всем выпускном классе. А еще ты обаятелен, остроумен и добр к маленьким зверькам. Прошу тебя, пожалуйста, пусть именно я рожу тебе всех твоих детей».

Чтобы не упасть, я прислонилась к машине Морган и попыталась перевести дух.

– Что ты там прочитала? – спросила Элиза, вопросительно подняв бровь и залезая в машину.

– Ничего особенного, – как ни в чем не бывало ответила я. – Просто Джесси хочет меня кое о чем попросить.

Морган между тем опустила зеркало заднего вида в своей машине и повернула его так, чтобы в нем отразилось то, что происходило на заднем сиденье.

– Кстати, Элиза, я тебе уже рассказывала, как… – Тут я попыталась закрыть Морган рот рукой, потому что знала, что она собирается сейчас выболтать. – Так вот, в младших классах средней школы Кили все время просила меня разыгрывать перед ней роль Джесси Форда. Она разработала эту сцену в мелочах: придумала и диалоги, и костюмы, да и все вообще.

Элиза подалась вперед, так что ее голова оказалась между двумя передними сиденьями, на том же уровне, что и наши.

– Хм, а почему я слышу об этом только сейчас?

Морган посмотрела на меня, так крепко сжав губы, что казалось, еще чуть-чуть, и она лопнет. Хотя ей ужасно хотелось рассказать Элизе все подробности, но без моего разрешения она не стала бы этого делать. Все-таки она была достаточно хорошей подругой.

Но меня не пугало, что Элиза все узнает. Я больше не была зациклена на своей влюбленности в Джесси Форда, теперь она уже не жгла и не мучила меня постоянно, как прежде. Может быть, так было с шестого по девятый класс, но, наверное, это объяснялось первым приливом в мою кровь половых гормонов. После того как я перешла в среднюю школу, мое увлечение Джесси превратилось в чувство, гораздо более спокойное, во что-то такое, о чем я вспоминала лишь тогда, когда отмечала про себя, как сексуально он сегодня выглядит, или, проходя по школьному коридору мимо хорошенькой девчонки, с которой он в это время целовался, на мгновение мысленно желала, чтобы на ее месте была я. Потому что к этому времени я уже достаточно повзрослела, чтобы понимать, что Джесси никогда не будет моим.

Я утвердительно кивнула Морган, и она тут же без промедления все выложила:

– Кили просила, чтобы я рисовала себе усы, вставала на одно колено и, протягивая ей игрушечное пластиковое кольцо с карамелькой вместо бриллианта, просила ее выйти за меня замуж.

Я сразу же поспешила уточнить:

– Имей в виду, Элиза, это было еще в младших классах неполной средней школы, задолго до того, как у нас двоих выросли груди.

Я сказала это, потому что Элиза иногда с невинным видом замечала, как я люблю весело проводить время и какая я беззаботная, что было всего лишь вежливым синонимом слова незрелая. И быть может, она до сих пор считала, будто я по-прежнему веду себя подобным образом.

Я шлепнула Морган по руке:

– Твоя игра тогда была просто отстой.

– Да как у тебя язык поворачивается говорить мне такое? – возмутилась подруга.

Повернувшись к Элизе, я пояснила:

– Она играла без вдохновения. Мне приходилось то и дело напоминать ей, чтобы она говорила низким голосом.

– Ну, извини, просто я не такая великая актриса, как ты!

– Ладно, проехали. Что касается меня, то я выжимала из своей роли все. Моя любовь к Джесси искупала твою ужасную игру.

Морган так захохотала, что едва смогла выжать из себя свой следующий вопрос:

– Погоди-ка! А ну, повтори еще раз, как там звали твоих троих детей?

– Джесси-младший, Джейми и… – это имя мы с ней произнесли хором, – малютка Джульет.

Элиза снова откинулась на спинку заднего сиденья и заколола упавшие на глаза волосы заколкой-невидимкой. Она начала отращивать свою челку еще с Рождества. Она тоже рассмеялась, но больше из вежливости и уважения к дружбе, которая связывала меня с Морган еще до того, как к нам присоединилась она.

Она выросла в Хиллздейле, там, где находится церковь Святой Анны. Морган знала ее еще по