Энди фыркнул.

– По-моему, больше всего на свете они любят портить обшивку, – сказал он со свойственным настоящему архитектору обожанием дубовых панелей. – Они сделали больше: они поставили… Эй, кто это?

Он повернулся в сторону окон одной из комнат на первом этаже. Именно оттуда раздавался стук пишущей машинки, и даже можно было разглядеть печатающего на ней человека за столом у окна. Как только Энди повернулся, стук машинки прекратился.

В окне появилось нездоровое, цвета вареного яйца, лицо с широким носом. Выражение лица было агрессивным. Мужчина пристально посмотрел на нас и тут же исчез в глубине комнаты. Четыре прямоугольника большого окна с шумом захлопнулись, и машинка снова застрекотала.

– Темпераментная личность, – прокомментировал Энди. – Однако манеры чертовски плохи, если хотите знать мое мнение. Кто это?

– Это, – задумчиво произнесла Тэсс, – может быть гостеприимный мистер Арчибальд Бентли Логан, оптовая торговля бакалейными товарами. Вообще-то я его никогда раньше не видела. А ты встречался с Логаном, Энди?

Энди был мрачен, как грозовая туча.

– Нет, – ответил он. – Но кто бы он ни был, у него чертовски плохие манеры. Думаю, мог бы на время прервать свое печатание.

– Если это, конечно, не призрак, – улыбнулась Тэсс. – Вы же знаете, как бывает в разных историях: вы встречаете самого обыкновенного человека, который непринужденно болтает с вами о погоде, а в конце истории обнаруживается, что он умер позапрошлой ночью. Если…

Мы дружно расхохотались, но не успели высказаться по этому поводу – наш разговор был прерван стремительным появлением коренастой фигуры нашего хозяина, который буквально выскочил из парадной двери, потирая руки, словно хозяин гостиницы.

– Ну как, добрались благополучно, а? – с чрезмерной приветливостью спросил он. Поздоровавшись с каждым за руку, он продолжил в том же духе: – Ваши чемоданы? Прекрасно. Доставайте их. Э-э-э… мистер Хантер, лучше оставьте машину пока здесь, позже я загоню ее в гараж. О да, у нас есть гараж.

– Загоню в гараж… – повторила Тэсс. – У вас затруднения со слугами?

– Что, дорогая?

В сумерках мелькнула улыбка Тэсс – скорее нервная маска, изображающая улыбку.

– Видите ли, я – человек практичный, – пояснила она, – и это меня беспокоит проблема прислуги. Я хотела бы знать, как вы ее решаете, – ведь у дома такая репутация!… Трудностей не возникает?

– Никаких трудностей, дорогая, – любезно заверил ее Кларк. – К слову, у меня всего лишь две служанки, которые тоже спят в доме, но замечательная миссис Уинч и ее племянница смогут прекрасно позаботиться о нас. Они знают в доме буквально все, и стук их не беспокоит.

– Стук их не беспокоит, – повторил Энди и, вынув изо рта трубку, издал один из своих удивительных и редких смешков.

– Ну и что? – спросила его Тэсс.

– А ты не понимаешь? – произнес Энди с очень серьезным видом. – Стук их не беспокоит. Шутка. Ха-ха-ха!

И все мы снова дружно рассмеялись, хотя это была самая несмешная шутка Энди. Я понимал, что все мы, включая Кларка, слишком много смеялись. Но это продолжалось не долго.

– Ну что, все в сборе? – спросил я.

Кларк перестал смеяться:

– Нет. К сожалению, должен сказать, что произошла небольшая накладка. Логан с женой уже здесь, да, но мистер Эндерби телеграфировал, что задерживается и сможет присоединиться к нам не раньше завтрашнего дня. – В необыкновенно приятном, бархатном баритоне Кларка послышались резкие нотки. – Это досадно. Я думал, мы соберемся вместе здесь в первую ночь. Но ничего не поделаешь. Входите, входите, входите! Я должен показать вам мой драгоценный дом.

С поклоном он пропустил нас вперед.

Как я уже говорил, перед парадной дверью было крыльцо с деревянными боковинами, напоминающее своеобразную «караульную будку», в глубине которой сквозь широко распахнутую дверь, отделанную металлом, был виден большой темный холл, вымощенный красноватой матовой плиткой.

Дневное светило почти скрылось. Тэсс пошла в дом первой, я – следом, с нашими чемоданами в руках. Чтобы она не споткнулась в темной «будке», я остановился чуть сбоку, чтобы последние лучи ускользающего в ночь солнца хоть как-то осветили ей путь. Энди со своим чемоданом стоял позади меня, и, наконец, завершал нашу процессию мистер Кларк. В тот момент, когда Кларк попытался привлечь внимание Энди к колокольне притлтонской церкви, видневшейся сквозь кроны деревьев на западе, Тэсс, находившаяся в темноте у входа, вскрикнула, потом еще раз.

В моей памяти словно отпечатались звуки, и даже сегодня я могу воссоздать каждую деталь произошедшей тогда сцены. Яснее всего помню глухой звук удара об пол чемоданов, которые я уронил. Всякий раз, вспоминая мгновение, когда мы впервые пересекли порог «Лонгвуд-Хаус», в памяти моей вновь и вновь возникает звук, напоминающий удар острого металлического предмета об пол, – ничего подобного я больше никогда в жизни не слышал.

Помню побледневшие и испуганные лица Энди и Кларка в просвете входа в «караульную будку»; помню Тэсс, на шаг отступившую от входной двери в темном холле, очертания ее модной, щеголеватой шляпки с полуопущенной вуалью и напряженность ее округлых плеч. После двух невольных вскриков она взяла себя в руки. Беспечным, правда, несколько напряженным тоном она все же произнесла:

– Что-то схватило меня за щиколотку.

– Где?

– Здесь, где я стою.

Кларк плавно проскользнул мимо нас, мягким, успокаивающим жестом прикоснувшись к нам руками.

– Ну что вы, юная леди, – запротестовал он, – это невозможно. Сами видите, что здесь никого нет. Скорее всего, вы сами споткнулись обо что-то, может быть о половик.

– Нет, у него были пальцы.

Кларк шагнул через дверь в холл, нащупал выключатель и включил свет.

Это было большое квадратное помещение. Темный камин, полный золы, контрастировал с белыми отштукатуренными стенами. Чуть сбоку от камина стояла дубовая скамья с высокой спинкой, а вдоль правой стены спускалась неширокая изящная лестница, украшенная тонкой резьбой. Темно-красную плитку на полу, явно не старинного образца, видимо, так старательно скребли и чистили, что она окончательно потускнела. В одном углу стояла прялка – настоящий музейный экспонат, а в другом – высокие напольные часы.

Однако лучше всего ощутить атмосферу этого места помогал характерный запах. Его нельзя назвать неприятным: он соединяет в себе запахи сырости, мебельной полировки и старого дерева, пробуждая воспоминания о школьных классах, освещенных, как и этот необычный холл, единственной электрической лампой, свисавшей с центральной потолочной балки.

– Видите, – Кларк указал на освещенное место у входа, – здесь никого нет.

Тэсс ничего не ответила. Просто вошла в холл.

– Вам показалось, мисс Фрэзер.