Выхватив из шкафа первое попавшееся платье – это оказалось короткое черное платье, расширяющееся внизу, с узкими бретельками, Мишель надела его и, присев к столику, налила себе из откупоренной вчера бутылки полный бокал, отпила несколько решительных глотков и принялась накладывать на веки розовые тени.

Руди приготовился ждать в условленном месте на углу Болтон Гарденс не меньше получаса, просто успел привыкнуть, что Белла всегда опаздывала, и ему это свойство казалось присущим всем девушкам. Снег перестал идти, но теплее не стало, напротив – вдоль улицы дул пронизывающий восточный ветер, пробиравший насквозь.

Но не прошло и трех минут от назначенного времени, как сзади на его плечо легка легкая ладонь. Рудольф повернулся и увидел Мишель – она была в длинном черном пальто и легких туфлях, а шею плотно обматывал толстый зеленый шарф.

– А вот и я! – сказала она весело. – Надеюсь, ты не успел замерзнуть?

– Кажется, еще способен двигаться… Но на самом деле ты очень точна.

– Это плохо? Ты тоже считаешь, что девушка должна опаздывать, и все такое?

– Нет, в такую погоду я особенно склонен ценить в девушке точность.

Она подхватила его под руку и со смехом повела через дорогу, и ему вдруг стало легко и весело и исчезло напряжение из-за предстоящего визита к незнакомым людям.

– Это рядом. Сразу скажу тебе, чтобы ты был в курсе, – моя подруга детства Люси и ее муж Винс празднуют годовщину свадьбы.

– Может быть, стоит купить цветы? – спросил Руди.

– Нет! Подарков велено не дарить.

Они вошли в просторный вестибюль и поднялись на лифте на самый верх, и через минуту Рудольф оказался в центре шумного общества. Они с Мишель, кажется, все-таки немного опоздали, потому что высокая блондинка в элегантном бледно-голубом платье, судя по всему – хозяйка квартиры, сказала Мишель с шутливым упреком:

– Сама виновата, мы уже почти выпили все шампанское.

И тут же взгляд ее светло-голубых зеркальных глаз устремился оценивающе на Руди, и в нем промелькнул интерес, а потом словно бы досада. Она слегка оттопырила нижнюю губу.

– Люси, это Рудольф. А это Люси, моя подруга детства, – сказала Мишель светским тоном, не замечая игры лица подруги.

– Как Пит? – спросила она, снимая пальто и бросая его на диван в просторной прихожей.

– Пит у бабушки и дедушки. У него сейчас режутся зубы, так что я им не завидую – кричит не переставая.

Отвечая Мишель, Люси не сводила с Руди выжидающего взгляда. Он ответил ей вежливой улыбкой.

Тут с двумя бокалами в руках к ним подошел высокий парень, просто неестественно красивый – румяный блондин с ореховыми глазами и капризно изогнутыми губами. Вид у него был довольно тщеславный. Но трудно не быть тщеславным такому красавчику, подумал Руди. Сам он такой тип мужчин не слишком жаловал. И почувствовал, как Мишель слегка напряглась.

– Винс, – представился парень, переводя взгляд с Мишель на Рудольфа.

– Руди, – ответил Рудольф, машинально принимая из протянутой руки бокал с коктейлем и глядя на красавца в упор. Винс – о нем что-то говорила миссис Фейн…

Люси скользнула по мужу отсутствующим взглядом и снова в упор посмотрела на Руди.

– Пойдем, я познакомлю тебя с гостями.

Но Мишель решительно схватила Руди под руку.

– Знакомиться – это такая тоска!

Она увлекла его за собой в комнату. Под пальто на ней оказалось черное короткое платье с блестками и какими-то зелеными перышками.

Бегло оглядев сборище, Руди с облегчением увидел, что одеты все очень по-разному: кто-то в костюмах и вечерних платьях, а кто-то в джинсах. Сам он позаимствовал из гардероба Джона серый кашемировый свитер, вполне элегантный. Мишель бегло познакомила его с двумя-тремя гостями, и они сели в дальний угол на мягкий диван, обтянутый кремовой кожей. Она жадно глотнула из своего бокала, и Руди отметил, что она уже, видимо, выпила перед этим. Его словно затягивал в круговорот веселый вихрь, захотелось расслабиться и не думать ни о чем.

– Ну как прошла репетиция? – спросил он. Ему было все равно, что говорить, – Мишель продолжала держать его за руку, и он чувствовал, как по его руке постепенно разливается жар.

– Плохо. Этот мальчишка, сын Стивена, все время валял дурака. Иногда с ним никак не сладишь. – Она встряхнула пышными волосами. – Потанцуем?

Руди совсем забыл про ногу и едва не поднялся следом за ней. Но представил, как будет выглядеть со стороны со своей плохо гнущейся ногой, и проговорил, скрипя зубами от досады:

– Очень бы хотел, но проклятая нога все еще болит… Прости, я лучше не буду тебя позорить.

Она взметнула на него блестящие темно-карие глаза.

– Ведь это боевая рана… Я угадала?

– С чего ты взяла? – поразился он ее догадке.

– Догадалась. Не бойся, я не собираюсь откусывать тебе голову. Только… может быть, расскажешь, с чего тебя туда занесло? – Она не отводила от него глаз, и его все сильнее затягивало в воронку ее искрящейся женской энергии.

– Если хочешь, – неожиданно пообещал он. – Только потом. Не здесь. – Он вдруг подумал, что и на самом деле хочет рассказать о том, что случилось с ним два года назад, этой девушке. Она поймет, она сможет понять правильно.

А может быть, тебе просто не хватает женской ласки?..

В эту секунду из большого музыкального центра новейшей модели грянула музыка.

– «Бэк Стрит Бойз», – проговорила Мишель. – Посвящаю этот танец тебе… как национальному герою. – Эта ирония нисколько не задела его – потому что Мишель и правда не думала его обидеть.

Мишель выпустила его руку, отчего Руди ощутил острое разочарование, вскочила с места и пошла легкой походкой на середину комнаты, где уже пустились в пляс несколько человек.

Она словно птичка впорхнула в группу танцующих и принялась покачиваться и кружиться с непередаваемым изяществом и грацией. Руди смотрел на нее как завороженный, а Мишель, поймав его взгляд, уже не отпускала его. Он видел только ее одну в этой комнате, где было, наверное, много красивых девушек, и чем дольше Мишель танцевала, тем ощутимее становились для Руди звенящие, ослепительные нити, которые протянулись от него к ней…

Кто-то сел с ним рядом, и мелодичный грудной голос проговорил над ухом:

– Правда, она исключительно забавна? Мы все любим нашу маленькую Мишель. Только эта чудачка могла надеть с итальянскими туфлями платье, купленное на распродаже в «Маркс и Спенсер».

Рудольф, с усилием оторвав взгляд от Мишель, рассеянно обернулся и увидел Люси, которая небрежно откинулась на спинку дивана. Ее длинное платье разошлось в разрезе, и обнажилась нога до самого бедра. Он отметил, что черты ее лица были совершенно правильны, классически красивы, как у греческой статуи… И голубые глаза были такими же бесстрастными, как у статуи. Впрочем, на него они смотрели оценивающе.