* * *

Очень скоро состоялась помолвка Фелисити с Джеймсом. Я была одновременно радостно взволнована и преисполнена опасений. Отрадно было видеть Фелисити такой счастливой и понять то, что не приходило мне в голову, пока на это не указала миссис Харлоу: теперь будущее её обеспечено.

Однако, конечно, при этом вставал вопрос — а что будет со мной?

Родители стали уделять мне больше внимания, что уже само по себе было огорчительно. Как я уже упоминала, отец застиг меня в Египетском зале Британского музея, экспонаты которого меня явно интересовали. Мы немножко поговорили с ним в его служебном кабинете, и оказалось, что я не такая уж полнейшая невежда, какой они с матерью меня считали. Выяснилось, что у меня есть мозги, всё это время дремавшие, но, быть может, со временем я подрасту, поумнею и стану одной из тех, кто принадлежит к учёной братии.

Фелисити должна была венчаться в марте будущего года. Мне исполнялось тринадцать лет. Она должна была уехать от нас за неделю до свадьбы и перебраться в дом профессора Уиллза, который устроил её к нам гувернанткой. Он и должен был выдавать её замуж на правах ближайшего родственника. Они с Джеймсом собирались поселиться в Оксфорде, где Джеймс преподавал в университете.

Возник вопрос и о моём дальнейшем образовании.

Получив в подарок от дяди некоторую сумму денег, Фелисити могла теперь пополнить свой скудный гардероб. Я с большим энтузиазмом приняла участие в этом деле, хотя не могла отделаться от волнения по поводу своего собственного будущего и от страха перед той пустотой, которая неизбежно образуется в моей жизни с её отъездом.

Я пыталась представить себе своё существование без неё. Фелисити стала неотъемлемой частью моей жизни. Ближе неё у меня никого не было. Появится ли в доме новая гувернантка более традиционного образца, которая не поладит с миссис Харлоу и остальными? В мире существовала только одна Фелисити, и мне посчастливилось столько лет находиться в её обществе! Впрочем, раздумия о былом счастье не приносят особого утешения, когда знаешь, что скоро ты его лишишься, а своё будущее представляешь очень неясно.

Примерно за три недели до дня, на который была назначена свадьба, родители вызвали меня к себе.

После моей встречи с отцом в Британском музее в моих отношениях с ним и с матерью произошли на первый взгляд малозаметные, но существенные изменения. Оба, без сомнения, стали проявлять ко мне больше интереса, и хотя я всегда уверяла себя, что очень рада отсутствию внимания с их стороны, этот возросший интерес был мне в некоторой степени приятен.

— Розетта, — обратилась ко мне мать, — мы с отцом решили, что тебе пора отправляться в школу.

Её слова, конечно, не были для меня полной неожиданностью. Фелисити говорила со мной на эту тему.

— Такой вариант вполне возможен, и, право же, он самый лучший, — уверяла она. — Гувернантки — это, конечно, очень хорошо, но в школе ты будешь в окружении своих сверстников, и тебе это придётся по душе.

Я не верила, что какой бы то ни было вариант мог стать для меня столь же приятным, как пребывание в её обществе. Так я ей и сказала.

Она крепко обняла меня.

— Будут каникулы, и тогда ты сможешь приезжать к нам.

Сейчас я припомнила этот наш разговор. Я была подготовлена.

— Грешэмс — очень хорошая школа, — сказал отец. — Нам её всячески рекомендовали. Думаю, она тебе вполне подойдёт.

— Ты отправишься туда в сентябре, — продолжала мать. — Это начало школьного семестра. Понадобятся кое-какие приготовления. Придётся также подумать о няне Поллок.

Няня Поллок! Итак… Её я тоже лишусь! Меня охватила глубокая грусть. Мне припомнились заботливые нянины руки и её ласковый шёпот, так меня утешавший.

— Мы дадим ей хорошую рекомендацию, — сказала мать.

— Она отлично справлялась с делом, — добавил отец.

Перемены… Перемены со всех сторон… Единственным человеком, чьё положение менялось к лучшему, была Фелисити.

— В любом деле есть что-то хорошее, — говаривал мистер Долланд.

Но, Бог мой, как я ненавидела перемены!

* * *

Недели проносились друг за другом с невероятной быстротой. Каждое утро я просыпалась с тяжёлым сердцем. Передо мной смутно маячило будущее, неведомое, а потому внушавшее тревогу. Слишком долго я жила в атмосфере полной безмятежности.

Няня Поллок очень погрустнела.

— Этот момент всегда наступает. Дети не остаются вечно желторотыми цыплятами. Ходишь за ними так, будто они тебе родные, а потом наступает день… Они выросли, и теперь это уже не твои младенчики.

— Ох, няня, няня! Я никогда тебя не забуду!

— И я тебя тоже, моя ласточка. У меня и раньше были любимые детки, но эта пара там, наверху, устроена так, что ты стала мне ближе других крох, которых я когда-либо нянчила, прямо-таки родной малюткой, если тебе понятна моя мысль.

— Понятна, няня.

— Не то чтобы они были жестокие или бессердечные… Нет, ничего похожего. Но какие-то оба рассеянные. Так поглощены этими неестественными письменами и тем, что они обозначают! Только и думают, что обо всех этих царях и царицах, которые столько лет пролежали в гробах. Есть в этом что-то ненормальное, нездоровое, и я никогда не видела в этом что-то особенно интересное. Маленькие детки важнее целой кучи царей и цариц и разных значков, которые они напридумывали, потому что не умели писать как положено. — Я рассмеялась, и это её обрадовало. Она немного приободрилась. — Со мной всё будет в порядке, не пропаду. У меня есть кузина в Сомерсете. Она разводит кур, а я так люблю к завтраку свежее яичко, только что снесённое этим утром. Могу поехать к ней. Мне не хочется поступать в няньки к другой малютке, но, может быть, всё-таки поступлю. На этот счёт можно не беспокоиться. Твоя мама говорит, чтобы я не торопилась. Могу оставаться здесь, пока не найду что-нибудь по душе.

Наконец, Фелисити, жившая в доме профессора Уиллза в Оксфорде, обвенчалась со своим женихом. Я поехала с родителями в Оксфорд на свадьбу. Мы выпили за здоровье новобрачных, и я увидела Фелисити в её дорожном костюме земляничного цвета, который сама же помогала ей выбирать в магазине. Она сияла от счастья, и я говорила себе: надо радоваться за неё, как бы грустно мне самой ни было.

Когда я вернулась в Лондон, мои друзья захотели узнать все подробности о церемонии.

— Наверняка невеста из неё получилась красивая! — заявила миссис Харлоу. — Надеюсь, она счастлива. Дай-то Боже. Она заслуживает счастья. С этими профессорами никогда ничего заранее не знаешь. Чудной народ.

— Вы то же самое говорили о гувернантках, — напомнила я ей.

— Дело в том, что она, по-моему, не была настоящей гувернанткой. Такие, как она, — исключение.

Мистер Долланд предложил нам всем выпить за здоровье и процветание счастливой четы. Мы выпили.