Но бульстрик никуда не побежал, он подошёл к Ирме, сидящей на коленях. Обнюхал её руки, одежду, а потом забрался к ней на колени и заговорил:

— Бррруууль! Брррруууль!

— Ты со мной хочешь? Ну пошли!

Она сорвала какие-то мягкие листы, выстелила ими тазик и позвала:

— Залазь, поедем домой! — Малыш встал, обнюхал тазик, посмотрел на неё, потом запрыгнул на мягкие листья и улёгся.

— Вот и хорошо! — Ирма подхватила тазик и пошла домой, потихоньку разговаривая с бульстриком.

Весь лагерь собрался посмотреть, кого она принесла. Каждый хотел его погладить, но он щёлкал клювом с острыми зубками и прижимался к Ирме. Подошёл Триан:

— Ух ты, вы уже обзавелись другом! Где вы его взяли?

— Он запутался в корнях, я его спасла.

— Значит, теперь вы навсегда его хозяйка. У бульстров очень хорошая память. И на хорошее, и на плохое.

— А как же его мама?

— Смотрите, он очень худой, значит долго просидел в корнях. Мать, поняв, что ей его не спасти, ушла. Теперь вы его мать, друг и хозяйка в одном лице.

— А как узнать мальчик это или девочка?

— По цвету глаз. Оранжевые — девочка, изумрудные — мальчик.

Ирма посмотрела на детёныша:

— Изумрудные, значит мальчик! Я назову тебя Дружок. Тебе нравиться?

Малыш опять промурчал:

— Бррррууууль.

— А ему нравиться! — Триан улыбнулся — и вообще, вы молодцы, столько полезной посуды сделали!

После ужина все сели в полукруг и начался отчёт о проделанной работе. Дети помогали женщинам носить продукты в готовый дом, а мужчины рапортовали:

— Сегодня застеклили окна в готовом доме и выложили половину второго, камня принесли ещё на один дом. Думаем, из чего сделать двери.

— Справа от пещеры горючих камней есть долина, в которой растёт древесная капуста. Она похожа на земную капусту, только листья у неё прямые и деревянные, толщиной от одного до пяти сантиметров, а в диаметре до полутора метров.

— Это меняет дело! — хором сказали Даниил и Михаил.

— Давайте сначала построим дома, а потом займёмся дверями и мебелью. На кладку, я думаю, у нас уйдёт около месяца. Останется ещё месяц, чтоб обустроить жильё и запастись горючим на зиму. А что у женщин?

— Принесли 60 листов огуречной осоки, 30 кубиков хлебного мха, 9 шерстяных плодов, 9 листьев тканика и 6 плодов «клуши». Мальчики принесли много рыбы, а Нина целую сумку картофеля.

— Я забыл сказать, что корни можно резать удобными кусками и хранить. Он не испортится до следующего года. Я смотрю, ребята развесили рыбные гирлянды, молодцы! А теперь нужно накрыть очаг от дождя и запас песка, где он?

— А он уже в кладовой первого дома — сказал Игнат.

— Вот и хорошо! — Триан оглядел лагерь и, услышав из кустов басовитое «Бай» пожелал всем доброй ночи.

Пока шли разговоры Ирма кормила Дружка. Он ел жадно, запивал водой, смешно закидывая голову кверху. Наелся и стал похож на шарик на лапках. Понюхал воздух и безошибочно пошёл в палатку, где жила Ирма с семьёй. Та выдохнула:

— Ух ты, надо же!

— Я же говорил, что они очень умные. Со временем и ты научишься понимать его без слов. — улыбнулся Триан.

Глава 3

Новоселье.

Дни шли за днями, дома росли, как грибы после дождя. Припасы тоже прибывали. Дружок рос быстро и ни на шаг не отходил от Ирмы и весело играл с Эмкой. Ещё пару раз шли дожди, но теперь Дружок предупреждал людей о приближении ненастья. Он бегал по поляне, булькал и печально смотрел на небо. Он не любил дождь. Перья его намокали и очень долго сохли. Корона-веер на его голове становилась похожа на палочки, а хвостик-веер понуро висел вниз тычинками. Зато в погожий день Дружок ходил, весело раскрыв оба веера. И хотя он был зеленовато-серого цвета, смотрелся очень красиво. Он привык к людям и даже давал себя погладить за вкусняшку, но верен был только Ирме. Всем хотелось завести такого же, но Триан сказал, что пока не время. Животным на зиму тоже нужен дом, чтоб до них не добрался зубоскал. Дружок спал с Ирмой, отгораживая её от стенки палатки и прикрыв своим крылышком.

На следующий день пятеро кураторов улетели на материк помогать своим соплеменникам.

К середине сентября вдоль поляны стояло семь домов, стены которых плавно переходили в крышу. Они были похожи на ангары. В окна уже были вставлены стёкла.

Когда встал вопрос о дверях, пятеро мужчин с топорами во главе с Октаном пошли в долину деревянной капусты, а двое других с Трианом пошли в другую сторону. За Трианом летел его диск. Одного они оставили в резиновой роще. Там росли растения, очень похожие на земной чеснок исполинских размеров. Они были в два раза выше Триана. Эти листья легко рубились, но, умирая, становились прочной резиной. Встав на диск, Триан и Елисей полетели над лесом в сторону гор.

— Нам нужны гвозди, сейчас мы их наберём. — сказал Триан, опуская диск ближе к горам.

Они прилетели на кладбище каких-то животных, похожих на дикобразов. Иголки у них были крепкие, как железные. Они выламывались со шкурки погибшего животного, образуя шляпку.

— Гвозденосцы какие-то! — сказал Елисей, собирая иголки.

— Сейчас ты дал название целому виду животных, мы никак не могли придумать — Триан нажал кнопку на запястье, появился голографический экран, набрал «словарь Тарина», полистал по экрану, остановился на словах «животное с железными иглами» и написал: «гвозденосец». На удивление гвозди были лёгкими. Елисей набрал несколько пучков, перевязывая их травинами.

— Пойдём, что-то покажу. — сказал Триан и направился к горе. Они вошли в пещеру, Триан включил на запястье фонарь и осветил пол и потолок пещеры. Елисей онемел. Все стены, потолок и пол были усеяны алмазами и разноцветными камнями. А копнув ботинком песок он увидел самородки золота.

— Можешь взять, только немного, а то диск нас не поднимет.

Елисей взял штук пять самородков и немного камней и алмазов, положил в карманы. Диск тяжело поднялся и полетел к лагерю. Елисей запоминал дорогу, чтоб ещё вернуться за гвоздями и золотом. В «резиновой» роще их уже ждал Олег со связкой резины.

Через неделю все двери были на местах. Триан сказал, что наружные двери должны обязательно открываться внутрь. И с хорошими затворами. Ещё они сделали каменный купол над родником с дверью и очагом. Чтоб он не замёрз зимой.

Женщины усиленно заготавливали провизию. Толкли сухой хлебный мох и ссыпали в пластмассовые бачки, ещё наделали больших ящиков из тех же листьев и складывали туда огуречную осоку и картофельные корни. Постепенно