Они ведь не подозревали, что дорога в небо подкреплена каждодневным трудом над стальной лестницей, с которой можно не только прикоснуться к мечте, но и крепко взять ее за руку.

Мечтайте. Делайте.

Только так.

– Никак не успокоятся? – хмыкает Макс. – Я не ем женщин на ужин, даже если холодильник пуст.

Последнее и так понятно, потому что на столе, кроме кофе, и нет ничего. Но это не романтический ужин и не деловое свидание. Просто попытка сгладить неловкость перед тем, как я уйду. Хотя не исключаю того, что Макс не представляет, что делать со мной дальше, так же, как и я.

– Переживают, – нахожу как можно более нейтральный ответ. – Обычно такого не случается.

– Какого? – невинно уточняет он. – Ты не падаешь под колеса машин или не вытаскиваешь оттуда мужчин?

Допиваю кофе, хмыкаю:

– Увы. Ни того ни другого. Благодарю за кофе и перекись. Я запомню этот вечер.

– Только прошу не описывать в книгах, – закатывает он глаза. – Хочу сохранить свою невинность в книжном мире.

Ни черта у тебя не выйдет, дорогой.

Но это тебе знать не обязательно.

Успеваю только улыбнуться, потому что снова разрывается мобильный. Хочется уже схватить трубку и рявкнуть на подруг, но на экране неожиданно вижу: «Ляля».

И тут же делается не по себе.

– Вы только не переживайте, – говорит она своим низким, совершенно не подходящим юной девушке голосом. – Уже все хорошо.

Ударение на «уже» никак не дает расслабиться и переключиться. С Аленой что-то произошло, иначе Ляля не стала бы звонить. Не потому, что считает меня недостойной, а просто не любит лишний раз трепаться по телефону.

– Что случилось? – спрашиваю резко охрипшим голосом.

Замечаю, что Макс внимательно смотрит на меня. Немного хмурится, явно заметив, что это не тот звонок, после которого люди прыгают от радости. Но молчит, уже за это спасибо.

– Алена упала в обморок, – отвечает Ляля спустя какое-то время. – Мы вызвали скорую, потому что не могли привести ее в сознание. Но сейчас все в порядке. Приезжайте.

И диктует адрес больницы.

Каждое слово кажется маленьким стеклянным шариком, что со звоном ударяется о металлическую преграду, вдруг воздвигнутую вокруг моего мозга, и отлетает от нее.

Ляля словно что-то чувствует и терпеливо повторяет. Я механически киваю, потом встаю, бездумно кручу телефон в руках.

Некоторое время на кухне царит тишина. Недопитый кофе остывает, Макс Янг ждет, когда я соберусь с мыслями и скажу, в чем дело. Однако пускаться в откровения я не буду. Не здесь, не с этим человеком.

– Спасибо за кофе. Мне надо ехать, – говорю глухо и поражаюсь, насколько чужим кажется собственный голос.

Будто говорит не живой человек, а бездушная кукла, наполненная опилками. Кукла, которая только-только научилась разговаривать и делает это жутко, неумело и странно.

– Куда? – коротко интересуется Макс, не сводя с меня взгляда.

– В больницу.

Ответ самый короткий из всех возможных. Но я брякнула не подумав, и теперь наблюдаю, как медленно вытягивается лицо Макса от удивления. Поэтому спешно добавляю:

– Там моя сестра, надо ехать.

И выхожу из кухни в коридор. Макс, не заставив себя ждать, следует за мной. Выпустит по-быстрому, на улице уже вызову такси. Заодно подышу свежим воздухом и немного приведу мысли в порядок.

Но все планы рушатся, когда вместо того, чтобы захлопнуть дверь за моей спиной, он выходит следом.

– Говори адрес, отвезу, – попросту ставит перед фактом, не считая нужным спрашивать, хочу ли я вообще с ним ехать.

– Тебе нельзя за руль в таком виде, – успеваю ответить, прежде чем Макс легонько подталкивает меня к лифту.

– Давай-давай. В таком виде тебе тоже нельзя, – нагло заявляет он. – Того и гляди, решат положить к сестре.

– Возможно, вместе с тобой, – говорю первое, что приходит в голову.

Макс презрительно фыркает. Видимо, содранная физиономия в его понимании придает мужчине шарма, в отличие от моих джинсов с пятном.

Уже на улице я понимаю: надо собрать мысли в кучу и послать Янга подальше. Не хватало еще, чтобы он поехал со мной. Это уже ни в какие ворота. Однако Максу явно плевать на условности: решил – значит, решил.

Он подводит меня к черному джипу, если не ошибаюсь, модель называется «чероки». Вот уж точнее не определю, но кое-что в памяти осталось после того, как описывала автомобили в книге и перерывала тонну материалов. Машина под стать хозяину. Такая же агрессивная и угрюмая. Но мне она нравится больше, чем Макс. У техники есть душа, и частенько она для писательницы Таи Грот куда понятнее, чем человеческие мужчины.

– Садись, – говорит Макс. – Так быстрее. Или будешь упираться и мучиться в неведении, пока твоя сестра лежит на больничной койке?

Очень грубый ход, но он, безусловно, срабатывает. В этот миг я даже не думаю о том, как сильно хочу избавиться от Янга, а готова молча ехать и не задавать лишних вопросов.

Дверцу перед дамой он, разумеется, не открывает. Впрочем, он не отсюда, а из далекой европейской страны, там другие нравы. Поэтому и такой, какой есть. Мне вообще сейчас сложно понять, почему он тащится со мной в больницу. В проснувшуюся совесть не особо верится, а в желание помочь…

Отодвигаю мысли об этом на задний план и сажусь возле водителя. Ничего лишнего, тут сама панель управления – произведение искусства. И сиденья великолепные. На них можно не только ездить, но и спать. Хотя такие как Макс, вероятно, затаскивают сюда девочек, чтобы заняться чем-то более интересным.

Диктую ему адрес. Макс кивает, заводит машину. Трогаемся с места плавно, хотя подсознательно я ожидаю рывок. Под завистливыми взглядами дворовых мальчишек и пристальными – старушек выезжаем из двора. Макс не говорит ни слова, будто шестым чувством понимая, что сейчас надо помолчать. Интуиция или просто нелюбовь к болтовне? Загадка.

Спустя некоторое время мы уже мчимся по дороге под шум транспорта и людских голосов. И только сейчас я осознаю: он даже не спросил меня, как проехать к больнице.

Но мысли об этом улетают, словно и не было, потому что Максу кто-то звонит. Он смотрит на мобильник, хмурится, но все же берет трубку.

– Да… Да, привет. Все хорошо. Сегодня буду, – говорит он отрывисто. – Я приеду. Обязательно. Без меня никуда не ходи. Все будет хорошо.

Я кошусь на Макса, но стараюсь это сделать незаметно, потому что нехорошо во все глаза пялиться на сидящего рядом человека. Впрочем, он ни капли не стеснялся это делать, когда я говорила с Лялей. Так что…