Но я, как выясняется, не знала даже того, что выехавший из Петербурга отец посещал и наш московский дом, и имение Дедово.

– Ваш московский дом – точнее, его остатки – мы уже осмотрели. Как и флигель. Увы, ничего. В петербургском доме вряд ли что-то есть – ваш папа просто не успел туда доехать. Остается имение Дедово. Но оно так велико, что осмотреть все места, в каковых можно заподозрить тайники, довольно трудно. Скорее всего для этого понадобится не один день.

– Но я даже представить себе не могу...

То есть как раз в этот момент в моем мозгу мелькнула некая мысль... Но я вовсе не собиралась вот так, с кондачка, высказывать ее постороннему человеку.

– А вам и не надо ничего представлять! – засуетился Федор Матвеевич. – Вы только доверьтесь мне, и обещаю, что остальное я возьму на себя. Кто знает, может, такое наше сотрудничество обернется на пользу не только нам, но и вам.

Собственно, его суета тоже показалась мне нарочитой. Он хотел вызвать у меня впечатление человека не слишком далекого, этакого хлопотливого дядюшки, который боится выволочки от начальства.

Да и повторяется он насчет выгодности нашего с ним сотрудничества. Чем он может мне помочь?!

– Вы оказали бы нам любезность, если бы согласились, чтобы вас в Дедово сопровождал мой офицер. Поручик. В войну он показал себя весьма талантливым сотрудником, имеет награды...

– И как я представлю его своим знакомым? – возмутилась я. – Как человека, который меня сопровождает? Охраняет? Что подумают люди?

– Он будет очень деликатен и никоим образом не бросит на вас и тени подозрения в чем-то недостойном.

– Если хотите знать, у меня даже лошадей нет! И нет денег на покупку хотя бы одной. Тут я ломаю голову, как доехать в имение мне и горничной, а вы предлагаете озаботиться еще и доставкой в Дедово вашего офицера!

– Вот видите, – оживился граф Зотов, – я сразу понял, что мы сможем быть друг другу полезны, потому что я дам вам... лошадь!

Лошадь? Но это же меняет дело. Я уже было отправила Сашку на рынок – прицениться к лошадям, в то же время понимая, что мне такая покупка скорее всего будет не по карману.

– Наверное, какого-нибудь одра? – спросила я ворчливо, чтобы граф не думал, будто без его помощи я не обойдусь.

– Почему же сразу – одра. Лошадь не старая, ее надо лишь немного подкормить...

Перехватив мой взгляд, Федор Матвеевич кивнул своим мыслям.

– Я раздобуду для нее корм. Кавалеристы поделятся. – Он рассмеялся чему-то своему. – Смешно сказать, я предложу им обменять штаб-ротмистра Глебова на два мешка овса.

И в ответ на мой недоуменный взгляд пояснил:

– Попался нам тут один армейский кавалерист. Лихой, говорят, рубака. Но и питух изрядный. Выпьет и начинает бушевать. Три жандарма понадобились, чтобы его утихомирили. А к тому же в пьяном угаре он что-то такое болтал... Приходили из полка за него просить, а я как чувствовал, не стал торопиться с его освобождением... Так что, по рукам?

Впрочем, граф тут же спохватился, что разговор между нами напоминает скорее торг между двумя приятелями, чем разговор между представителем официального ведомства и гражданским лицом, вовсе не обязанным содействовать планам полковника Зотова.

– Минуточку, княжна, для начала я хочу познакомить вас с поручиком Зиминым.

Он позвонил в колокольчик – отчего-то я считала, что в таких ведомствах, как Особенная канцелярия, их не должно быть, – и в кабинет заглянул его секретарь, адъютант или... не знаю, как называлась должность этого человека.

– Поручика Зимина ко мне!

– Слушаюсь!

И менее чем через минуту в кабинете возник... человек-медведь. Я ожидала увидеть кого угодно, но не такого великана! У меня даже сердце екнуло. То ли от удивления, то ли еще от чего-то.

Поручик, по моим представлениям, должен был выглядеть худощавым молодым человеком среднего роста, даже чуточку субтильным... Ведь ему не надо было ни с кем бороться, а пользоваться лишь извилинами своего ума.

Прежде я почему-то считала, что слишком большие люди не очень умны. Наверное, из-за бабушки, которая порой ворчала: «Велика Федора, да дура!» Но по глазам поручика не скажешь, что он неумен. Ум в них прямо-таки светился. Да и двигался он вовсе не как медведь, а легко и плавно, несмотря на свою немалую величину.

– Знакомьтесь, поручик, это княжна Болловская... Дочь генерала Михаила Каллистратовича Болловского.

Я протянула поручику руку, и он ее с шиком поцеловал. Нет, недаром держит его при себе хитроумный Зотов! И в войну, наверное, этот Зимин заработал награды не только своим сложением Топтыгина... Да и разве стал бы Федор Матвеевич посылать со мной человека, в ловкости которого он не был уверен?

А впрочем, какое мне дело до его деловых качеств?

– Вы будете сопровождать княжну до ее имения – продолжал говорить граф, – где поможете... разобрать бумаги ее отца, паче чаяния таковые найдутся. Француз вроде те места прошел стороной, но кто знает...

Француз прошел стороной! А мы с Амвросием чего только не передумали. Даже за разговором при свечах, можно сказать, укокошили нашего управляющего, а он скорее всего жив-здоров... Но тогда почему он не пишет и не передает деньги, как делал это прежде, регулярно из года в год?

– Да, и отведи к дому княжны в Поварском трофейную лошадь.

– Мы же почти продали ее линейщикам!

– Почти, да не продали. Как там вы ее называете? Дуня. Вот Дуня и повезет вас с княжной в ее имение...

– С Хелен и Сашкой, – торопливо добавила я.

Но Федор Матвеевич не обратил внимания на мои слова и продолжал свои наказы поручику:

– Да, вот еще что: придут опять хлопотать за Глебова, скажите, чтобы провели их ко мне. Мол, я рассмотрел дело, но для его успешного разрешения имеются некоторые условия.

Поручик проводил меня к выходу, на ходу интересуясь:

– Вы когда собирались ехать в поместье, ваше сиятельство?

– Чем скорее, тем лучше, – довольно резко ответила я, невольно перенеся свое раздражение на Зимина. – Кажется, все зависит от вашей Дуни. Если она способна везти карету, то не позднее завтрашнего утра.

Терпеть не могу, когда меня к чему-то принуждают. А тут из-за какой-то паршивой лошади придется неизвестно как долго мириться с присутствием подле меня постороннего человека. Меня совершенно не интересовало их дурацкое письмо!

Я и сама не знала, почему злюсь. Может, из-за насмешки, которая чудилась мне в глазах поручика?

– Вообще-то эта Дуня не моя, – улыбнулся Зимин, – но, думаю, в течение часа смогу ее привести. К тому же придется еще нажать на кавалеристов насчет корма для бедной старушки...