— Об этом мы еще поговорим.

Жрец спокойно кивнул, взял девочку за руку и ввел ее в храм. Женщина тоже повернулась к двери, но тут взгляд ее упал на дуб. Что-то было не так. Луна поднялась, но тьма застряла меж ветвей, как будто прилипла к дереву. Что такое? Вроде, ничего не шевелится.

— Давно пора срубить его ко всем злым духам, — пробормотала она и направилась ко входу.

Тяжелая деревянная дверь тут же затворилась за ней.

Урук спрыгнул с дуба.

Вот уже три ночи он следил за храмом со своего поста, запоминая каждую мелочь. Разглядел гнездо малиновки на третьем ярусе, наблюдал, как летучие мыши охотятся за мошкарой, привлеченной светом факелов.

Урук вытащил из мешка кусок глины, полил ее из небольшого меха водой. Размял, снова добавил воды и принялся обмазывать лицо и волосы. Маскировка. На его физиономии выделялись близко посаженные глаза и широкий рот, но по своему воровскому опыту он знал, что люди больше обращают внимание именно на раскраску, а не на черты лица. Когда-то он пользовался маской. Но в библиотеке Тимбукту ему пришлось убедиться, что маска может перекоситься и лишить своего владельца возможности видеть. За этот урок он едва не поплатился жизнью. Слой краски или глины гораздо надежнее.

Покончив с головой, Урук стащил рубаху и обмазал глиной все тело. Затем закрепил меч. Здоровое питание — жареная свинина и ячмень — вернули ему силы за несколько дней. Добыть пищу в Уре не составляло никакого труда, но в остальном Урука постигло жестокое разочарование. Город жил натуральным обменом. Украсть пищу богатеев в богатых южных кварталах было проще простого. Но куда, спрашивается, девать шесть мешков ячменя или бочку пива, пару дев радости или дюжину рабов? И для чего ему это добро? Вот если бы добыть что-нибудь небольшое, влезающее в мешок!.. Через два дня он уже собирался податься в Харап или в долину Инда, но прослышал про «Девственность Каллы». Похоже, это была достойная цель для странствующего вора.

Еще один взгляд на часовых. Двое воинов на первом уступе каждый час совершают обход. Он видел, как они появляются из прохода между статуями. Еще один устроился на самом верху зиккурата. Но главная защита храма — толстые стены и мощные двери.

Пора. Вверх, на первый уступ, затем на второй и внутрь. С охранниками он справится. Самое трудное — найти камень. Он повесил мешок на ветку повыше и бросился к храму. Прильнул к стене, прислушался. Ничего опасного. Вдруг он затаил дыхание. Какая-то тень скользила мимо, ближе… Урук застыл на месте.

Тощий пес, обтянутый грязной желтой кожей. «Когда этот скелет ел хоть что-нибудь в последний раз? — подумал Урук. — Хорошо хоть, до мешка ему не допрыгнуть. Наверняка бы сожрал, ведь мешок-то кожаный».

Урук прижался к стене, вытянул руки вверх, ощупал поверхность. Нашел подходящий выступ и начал подъем.

Процесс сложный и нескорый. Руки начали дрожать, икры сводила судорога. Нет, он, конечно, не упадет, но усталые мышцы непредсказуемы. Необходимо сосредоточиться на руках и ногах, только о них и думать… Не о том, чтобы взобраться, не о поисках драгоценного камня… Еще немного… И еще… Ага, вот и сказалась многодневная усталость! Меч при неловком повороте лязгнул о стену. Урук замер… выждал… Все тихо.

Наконец он наверху. Теперь нужно дождаться часового.

Ждать пришлось долго, но вот послышалось шарканье кожаных подошв. Теперь судьба должна послать удачу. Если часовой услышит шум, обернется и заметит на уступе странную фигуру, не удастся обойтись без крови.

Урук вскочил на ноги и понесся к стражу. Тот почуял неладное, обернулся, но поздно. Мощные руки схватили его за горло, копье выпало из ослабевших рук, тело нелепо затрепыхалось… потом обмякло. Страж без сознания, лежит рядом со своим копьем. Чернокожий, хотя и не такой темный, как Урук. Почему-то почти вся охрана храма черная… но это неважно. Он схватил негра за запястья, подтащил его к краю уступа, осторожно спустил его пониже и разжал руки. Поморщился, услышав глухой удар тела о землю.

— Надеюсь, очнется, — пробормотал Урук и побежал к статуям. Совершенно одинаковые. Увесистые груди, беременные животы, громадные глаза. Урук скрылся за ближайшей из них и перевел дыхание. Впервые после того, как спрыгнул с дуба.

За мощными ляжками богини мерцал в отдалении город Ур. Казалось, он охвачен пожаром. Сияли факелы постоялых дворов, харчевен и притонов, слабо желтели светильники в домах горожан и крестьян. Интересный город, хотя для настоящего вора не лучше пустыни. Здесь можно обосноваться. Содержать таверну или стать торговцем… Перекупщиком… менять ячмень с севера на патоку с юго-востока… Урук усмехнулся, представив себя торговцем. Семью завести… Урук еще раз усмехнулся. «Сначала убеги от своей судьбы», — напомнил внутренний голос.

Урук выполнял свою работу без угрызений совести. Он грабил богатых, воровал самые ценные вещи. Невозможно жить без пищи, оружия, инструментов, но никто не умирал, лишившись кольца с драгоценным камнем или короны из сокровищницы. Золото приходит нечестным путем не только к ворам.

Немного отдохнув, грабитель направился к двери. Темно. Странный запах. Как будто пахнет подгоревшей свининой… Но как-то неаппетитно.

А вот и следующий бдительный страж. Сопит и причмокивает, привалившись к стене. Урук подкрался к спящему, отодвинул от него подальше копье, вытащил меч и схватил охранника за горло.

Глаза часового широко раскрылись, рука метнулась к копью.

— Спокойно, — прошептал Урук. Он поднес острие меча к переносице жертвы. — Дернешься — прикончу. — Для большей убедительности царапнул мечом щеку стража. Тот едва заметно кивнул.

— Где камень Каллы?

— Мой долг… — просипел страж.

— Твой долг — орать и драться, — перебил Урук. — Твой долг — подохнуть от моего оружия. Отвечай, не то кишки выпущу. — И он кольнул жертву мечом, на мгновение крепко сжав горло, чтобы приглушить невольный вопль. — Шевели языком, собака!

— Жрица… жрица его надевает при жертвоприношениях.

— Где?

Страж скосил глаза в глубину храма, вдоль прохода, чуть мотнул в ту же сторону головой.

— Никто не смеет… — начал он, но Урук уже не слушал. Он двинул охраннику рукоятью меча между глаз и двинулся вперед, оставив оглушенного воина валяться у стены. Двери кладовых. За ними ячмень, просоленное мясо… Куда им столько? Испортится же… Уже воняет гнилью. Свертки тканей, кучи факелов… Ничего интересного.

С мечом в руке Урук углублялся в лабиринты храма. В любой момент можно встретить стражника или жреца. Но пока удача не отвернулась от него.

Коридор привел его, наконец, в большое помещение с восьмиугольной дырой в полу. Каждая из сторон восьмиугольника длиной в три человеческих роста. По углам — мощные колонны, уходят вверх и вниз. Внизу горят факелы, бросая отсветы на потолок, заставляя песчаник кладки искриться мелкими огоньками.

Оставаясь в тени, Урук заглянул в дыру.