– А что может случиться в худшем случае? – спросил Зельц.

– Подумайте, – предложил Шнайдер, – вы же умный человек.

Зельц вдруг представил, как его арестовывают два огромных солдата из гестапо, как волокут, избитого, в коридор, сбрасывают с лестницы в подвал, там снова волокут по бетонному полу в кабинет без окон. Вот его лупят сапогами и прикладами по всему телу, с потолка мертво светит белая лампа. Пыточный стул, иголки под ногти, провод на шее, двести двадцать вольт по всему телу, выбитые зубы, кровавая каша во рту, пуля в затылок как избавление.

– Представили? – спросил Шнайдер.

– Да уж, – поежился Зельц.

– Я же говорю: вы умный человек, мы с вами сработаемся.

– А когда вы говорили про настоящих героев, это вы себя имели в виду? – спросил Зельц.

– Неважно, я не про это хотел сказать, – отмахнулся Шнайдер. – Герр Зельц, вы же сами понимаете, эта война бессмысленна! Вы совесть свою послушайте! Не вот эту пропаганду вонючую, которую вам каждый день на политинформации вбивают, а просто подумайте! Вы же умный, интеллигентный молодой человек. Вон сколько книжек прочитали, значит, любите думать, правда? Вы же знаете, что гибнут миллионами ни за что, за…

Зельц не слушал, идеология его совсем не интересовала. Он смотрел на шевелящиеся губы Шнайдера, на его уверенные и спокойные жесты, и все, чего ему хотелось – чтобы этот кошмар, наконец, закончился.

– Алло! – Шнайдер пощелкал вдруг пальцами перед носом у Зельца. – Пациент, вы с нами?

– Извините, пожалуйста, я…

– Я понимаю, понимаю, – Шнайдер покровительственно похлопал Зельца по плечу. – День нелегкий, что и говорить. Но вы поймите – выбор у вас простой. Или поддержать вот этих всех упырей: Гитлера, Гиммлера и прочую шатию-братию, и через год закончить где-нибудь с пулей в голове во славу Третьего Рейха. Или стать героем послевоенной Германии: ордена, интервью, хорошая работа. Да и вообще – просто представьте, вы – герой. Да полстраны захочет стать такими, как вы. Представляете, как все ваши однокурсники вам обзавидуются?

После еще одной затяжки Зельц вдруг обнаружил, что несмотря на дикость ситуации он стал всерьез представлять себя героем Германии. Вот он едет стоя в открытом автомобиле, огромная толпа по обе стороны от дороги, полицейские еле сдерживают народ, вдруг прорывается какая-то девушка к автомобилю и вручает ему скромный букетик незабудок. Она плачет от счастья и кричит: "Спасибо вам, спасибо, дорогой Кристоф".

– Ну что, представили? – спросил Шнайдер. – И это только начало. Потом можете спокойно карьеру делать, расти. Вам же, небось, работа в канцелярии не слишком нравится?

– А кому же она понравится?

– Ну вот видите. А тут – ответственный пост, сможете возглавить интересный проект, организовывать людей, пользоваться всеобщим почетом и уважением. Чем плохо? – с хитрым ленинским прищуром вдруг взглянул на Зельца Шнайдер. – Люди, батенька, к этому идут десятилетиями, поколениями, занимаются подлостями и мерзостями, лишь бы на одну ступеньку вверх подняться, лишь бы поближе к элите быть. А тут вы раз – и мигом по ту сторону стеклянного потолка. Такой шанс бывает раз в жизни, и то у единиц, чтобы социальный лифт сразу до небес донес!

"Ересь какая-то", – подумал Зельц.

– Ну так как же? Согласны? – спросил Шнайдер.

Зельц все никак не мог поверить, что это происходит с ним. Так иногда случается: идет человек по улице, строит планы на вечер, вспоминает, что надо в магазине купить – картошку или капусту, а тут вдруг выскакивают из-за угла пара крепких парней, показывают нож и говорят: "Деньги давай". И вроде бы прошло-то всего ничего, вот, буквально секунду назад все было хорошо, и тут человек вдруг оказывается в полной заднице, и не знает, что же ему теперь делать. И отдает покорно человек кошелек с деньгами и продовольственными карточками, а потом, когда бандиты исчезают, пытается понять, как же это все так быстро произошло.

"Хер тебе", – подумал вдруг Зельц с внезапной смелостью.

– А что будет, если я откажусь? – спросил он.

Шнайдер выпрямился в кресле (в глазах мелькнула сталь) и негромко сказал:

– Это будет не очень дальновидно с вашей стороны.

Зельц испуганно взглянул на него.

– Страшно? – спросил Шнайдер.

– А вам бы не было страшно? – огрызнулся Зельц.

– Не надо нас бояться, – сказал ласково Шнайдер. – Вообще вам ничего бояться не надо. Мы защитим вас. Вы идете на большой риск, но мы сделаем все, чтобы вы выжили. Я обещаю.

– И что же мне надо делать?!

Шнайдер улыбнулся, его голубые глаза излучали уверенность и покой.

– Ну вот это совсем другой разговор, – сказал он. – Пока вам делать ничего не придется. Просто будем время от времени ходить друг к другу в гости, болтать, радио слушать. В теннис играете?

– Нет.

– Это зря, – заметил Шнайдер. – Спорт необходим; в здоровом теле – крепкий дух! Впрочем, ладно. Будем тогда играть в шахматы.

– И все? – удивился Зельц.

– Пока все, – кивнул Шнайдер. – И не думайте – мы вас очень ценим, и будем вас беречь и охранять, как "Монну Лизу".

– И как часто мы будем встречаться? – спросил Зельц осторожно.

– Герр Зельц, как можно сразу такие вопросы задавать? – засмеялся Шнайдер. – Мы две минуты назад как познакомились, а вы уже спрашиваете, как часто мы будем видеться. Вы на первом свидании с женщиной тоже спрашиваете у нее, как часто вы будете видеться?

– При чем тут женщины?! – резко спросил Зельц.

– Да нет, так, к слову пришлось, не обращайте внимания, – похлопал его по плечу Шнайдер. – Хотя, в общем, ситуация похожая: встретились два человека, хотят познакомиться поближе, выяснить, подходят они друг другу, не подходят, есть ли у них какие-то общие интересы, увлечения, что-нибудь объединяющее, чтобы потом выгода какая-то была от общения.

– Выгода?

– Извините, я не так выразился. В общем, о чем я говорю: не будем торопить события. Я же не прошу вас, не знаю, украсть бриллианты из сокровищницы Евы Браун. Я предлагаю: давайте просто встретимся еще раз в спокойной обстановке, где нам никто не будет мешать, сыграем в шахматы, попьем кофе, поговорим. Согласны?

Зельц громко чихнул:

– Апчхи!

– Я не понял, согласны? – переспросил Шнайдер.

Зельц кивнул.

– Вот и прекрасненько! – обрадовался Шнайдер. – Тогда давайте так договоримся. У вас когда следующий выходной?

– Завтра.

– Нет, завтра, конечно, не получится, – Шнайдер почесал в затылке. – Давайте так – через пару деньков я к вам забегу вечером, и мы поболтаем еще. Договорились? И не бойтесь вы так. Я же говорю, все будет хорошо.

«Если было бы плохо, мне бы все равно не сказали», – подумал Зельц, но промолчал.

– Да.

– Ладненько, счастливо вам